— А может быть, ты объяснишь мне, — мгновенно отпарировал
он, — почему ты употребила выражение «кинозвезда» именно в данный момент?
— Боюсь, что тебе не очень понравится мой ответ.
— И все-таки, — продолжал настаивать Зак. Тон, которым это
было сказано, не предвещал ничего хорошего, и глаза Джулии невольно сузились:
— Ладно. Я сказала это потому, что с детства испытываю
отвращение к неискренности.
Темные брови Зака приподнялись в немом вопросе:
— Может быть, ты сможешь пояснить мне это на более
конкретных примерах?
— С удовольствием, — ответила Джулия, делая вид, что не
замечает в его словах никакого сарказма, — я сказала это, потому что ты сделал
вид, что ревнуешь, а потом еще и притворился, будто никогда ранее не испытывал
этого чувства. И это при всем при том, оба мы прекрасно понимаем, что я —
наименее привлекательная из всех тех женщин, которых ты когда бы то ни было
решался удостоить своим вниманием. Более того, раз уж я перестала обращаться с
тобой как с беглым каторжником, то надеюсь, что и ты, в свою очередь, не будешь
обращаться со мной как с… с какой-то очередной безмозглой поклонницей, которой
ты можешь запудрить мозги парой комплиментов.
Джулия слишком поздно сообразила, какое странное и
неадекватное воздействие оказывают на него ее слова, а потому попыталась
предпринять последнюю, отчаянную попытку спасти положение:
— Полагаю, что мне все же не следовало быть столь
прямолинейной. Извини меня. Теперь твоя очередь.
— Моя очередь что?
— Твоя очередь сказать мне, что я была очень грубой и
противной.
— С удовольствием. Тем более что это действительно так. —
Зак остановился, и Джулии понадобилось некоторое время, чтобы собраться с силами
и посмотреть ему в глаза.
— Ты рассердился на меня?
— К сожалению, даже в этом я не могу быть полностью
уверенным.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что там, где дело касается тебя, я не могу
быть ни в чем уверенным, начиная с полудня сегодняшнего дня. Более того, с
каждой минутой эта неуверенность становится все сильнее.
Он говорил так странно… и казался таким растерянным, что
Джулия невольно улыбнулась. Ее неожиданная веселость была вызвана мыслью о том,
что вряд ли какой-то женщине, даже самой красивой и элегантной, удавалось
вызвать в этом непроницаемом человеке такое смешение чувств. Она не понимала,
каким образом и почему это удалось именно ей, но испытывала при мысли об этом
странную гордость.
— Кажется, — сказала она, — мне это начинает даже нравиться.
— К сожалению, не могу ответить взаимностью, — довольно
резко ответил Зак.
— Жаль.
— Честно говоря, мне бы очень хотелось прояснить некоторые
детали в наших отношениях. А именно — что происходит между нами и что мы хотим,
чтобы между нами происходило. — Зак понимал, что говорит какие-то совершенно
глупые и непонятные вещи, но пять лет заключения и недавняя мучительная поездка
неумолимо делали свое дело. Судя по всему, он совершенно утратил способность
ясно мыслить.
— Итак, ты согласна со мной?
— Я… Да, думаю, что да.
— Прекрасно. Тогда кто первый начнет — ты или я? Джулия
судорожно глотнула — ее разрывали совершенно противоречивые чувства:
— Наверное, ты.
— Иногда у меня появляется странное ощущение… Мне кажется,
что ты какая-то ненастоящая… Что ты слишком наивна для двадцатишестилетней
женщины. Что ты скорее похожа на ребенка, который пытается изображать из себя
взрослую женщину.
Джулия облегченно вздохнула — честно говоря, она ожидала
гораздо худшего.
— А что еще тебе кажется?
— А еще мне кажется, что все наоборот. Что ребенок — это я.
— Судя по всему, последнее очень понравилось его собеседнице. Зак это мгновенно
понял по ее заискрившимся смехом глазам и испытал еще более сильную, чем
раньше, потребность тотчас же развеять какие бы то ни было иллюзии, оставшиеся
у Джулии, как по поводу его персоны, так и по поводу его дальнейших планов на
этот вечер.
— Но что бы ты там ни вообразила после сегодняшнего
происшествия у ручья, я отнюдь не кинозвезда и уж, конечно, не наивный,
романтический подросток! Какая бы наивность и идеализм ни были заложены во мне
изначально, я утратил их задолго до того, как утратил невинность. Я давно не
ребенок, и ты, кстати, тоже. Мы оба — взрослые люди. А потому должны прекрасно
понимать, что именно происходит между нами в данный момент и к чему это должно
привести.
Зак не отводил пристального взгляда от глаз Джулии, и потому
быстро заметил, что из них бесследно исчезла недавняя веселость. Но новое
выражение также не имело ничего общего ни со страхом, ни с гневом.
— Или, может быть, ты хочешь, чтобы я окончательно назвал
все вещи своими именами? Так, чтобы уже не могло остаться недомолвок и
двусмысленностей? — продолжал настаивать Зак, наблюдая за тем, как все более
густой румянец заливает обычно бледные щеки Джулии. Как ни странно, но сознание
того, что ее улыбку смогла омрачить мысль о необходимости лечь с ним в постель,
вызывало лишь еще большее раздражение и желание выговориться. — То, чем я в
данный момент руководствуюсь, не имеет ничего общего с благородством. Мои
побуждения гораздо более низменны и естественны. Нам не по тринадцать лет, это
— не школьная вечеринка, а потому мои мысли весьма далеки от того, позволишь ли
ты мне проводить тебя домой и пожелать спокойной ночи. Факт, может быть, и
неприятный для тебя, заключается в том, что я хочу тебя. Более того, у меня
есть все основания предполагать, что и ты хочешь меня ничуть не меньше. Причем
еще до конца сегодняшнего вечера я намереваюсь окончательно убедиться в этом,
после чего уже ничто не помешает мне лечь с тобой в постель н заниматься
любовью, пытаясь при этом доставить и тебе, и себе максимум удовольствия,
насколько это будет в моих силах. Например, сейчас мне хочется танцевать с
тобой, потому что это позволяет мне чувствовать твое тело. И пока мы будем
танцевать, я буду представлять себе, что именно и как я буду делать с тобой,
когда мы наконец окажемся в постели. Надеюсь, теперь я достаточно ясно
высказался? Если мои предложения тебя не устраивают, то тогда, может быть, ты
сообщишь мне, что можешь предложить взамен? И мы займемся именно этим. Итак? —
спросил он, обращаясь к склоненной кудрявой головке, потому что Джулия упорно
продолжала хранить молчание. — Что ты можешь предложить взамен?
Джулия закусила слегка дрожавшую губу и подняла на него
глаза, в которых светились ничем не омраченная веселость и желание:
