— Наконец-то! — радостно воскликнула Терри. Джон Фрейзер, в
свою очередь, взглянул на часы:
— Через несколько минут у меня начинается первый сеанс с
Сарой Петерсон. — Он направился к смежной двери, которая вела в его кабинет, но
перед тем, как повернуть ручку, остановился и притворно обиженным тоном
произнес:
— Должен сказать, что в рамках твоей программы нагрузка
распределяется крайне несправедливо. Ты работаешь с девочкой, которая крадет
карамельки и раздает их бедным, а моя малышка, ни больше ни меньше, пыталась
укокошить своего приемного отца. Другими словами, если ты имеешь дело с Робин
Гудом, то я — с Лиззи Борден.
— Но ведь тебе всегда нравились трудности, — рассмеялась
Тереза и, взяв трубку, добавила:
— Я хочу попросить Службу семьи перевести мадам Боровскую из
Ла-Салля куда-нибудь еще, где бы она имела дело только с младенцами и малышами.
Там ей самое место. Она совершенно замечательная нянька, но только до тех пор,
пока дети не начинают соображать и, соответственно, нарушать правила. Таких
людей нельзя допускать к работе с подростками. Они не способны отличить детское
бунтарство от правонарушения.
— А может, ты просто злишься на нее за то, что она сказала
секретарше, что Джулия способна стянуть все, что плохо лежит?
— Нет, — ответила Тереза, поднося трубку к уху, — но это
замечательно подтверждает мои слова.
Закончив беседу по телефону, доктор Уилмер встала и
направилась к Джулии Смит, предвкушая тот сюрприз, который собиралась ей
преподнести.
Глава 2
— Джулия, — позвала она, приоткрыв дверь в приемную, —
зайди, пожалуйста, ко мне.
Девочка бочком протиснулась в комнату и осторожно прикрыла
за собой дверь.
— Твое тестирование завершено, — жизнерадостно объявила
Терри, — уже готовы все результаты.
Ее маленькая пациентка проигнорировала стул и предпочла
стоять — слегка расставив ноги и засунув руки в задние карманы джинсов. Услыхав
о завершении тестирования, она лишь небрежно пожала плечами, но о результатах
не спросила. Терри поняла, что девочка просто смертельно боится услышать
приговор.
— Все ваши хваленые тесты ничего не стоят, — с вызовом
сказала Джулия, — так же как и вся эта программа. Как вы можете что-то узнать
обо мне по куче дурацких вопросов и нескольким собеседованиям?
— За те несколько месяцев, что мы знакомы, Джулия, я узнала
о тебе очень многое. Хочешь, я докажу тебе это и расскажу, что мне удалось
обнаружить?
— Нет.
— Ну пожалуйста, позволь мне рассказать. Девочка вздохнула,
ехидно улыбнулась и сказала:
— Вы же все равно это сделаете, хочу я или нет.
— Ты права, — ответила Тереза, с трудом сдерживая улыбку,
которую у нее вызвало это замечание. Методы, которые она применяла при работе с
Джулией, вообще сильно отличались от тех, что использовались обычно. Этот
ребенок обладал фантастической интуицией, а жизнь на улице научила ее
безошибочно чувствовать любую фальшь. Полуправда и красивые слова были не для
нее. Эту девочку можно расположить к себе только откровенностью. А потому,
усадив все-таки Джулию на стул, доктор Уилмер начала говорить спокойно, но
твердо:
— Я обнаружила, что, несмотря на все твои отчаянные поступки
и браваду, которую ты демонстрируешь перед своими товарищами, каждый день,
каждую секунду твоей жизни тебя преследует страх. Это происходит оттого, что ты
не знаешь ни кто ты такая, ни кем ты станешь в будущем. Ты не умеешь читать и
писать, а потому уверена в том, что глупа. Ты прогуливаешь занятия, потому что
не можешь учиться наравне со своими сверстниками, и тебе очень больно, когда
они смеются над тобой. Ты чувствуешь себя абсолютно беспомощной и ненавидишь
себя за это.
Ты знаешь о том, что собственная мать бросила тебя, а
приемные родители отказались от удочерения. Поэтому ты решила, что некрасива,
неумна, и вообще ничего хорошего из тебя не выйдет. Ты стала коротко стричься,
носить мальчишескую одежду и воровать, но это не сделало тебя более счастливой,
потому что окружающие по-прежнему не обращали на тебя никакого внимания.
Конечно, за исключением тех случаев, когда ты попадала в какую-то неприятную
историю. А больше всего на свете хотелось, чтобы на тебя обязательно обратили
внимание.
Доктор Уилмер сделала небольшую паузу и заговорила еще
жестче:
— Тебе хочется, чтобы нашлись люди, которым бы ты была
небезразлична. Если бы тебе дали возможность загадать единственное желание, то
ты загадала именно это.
Безжалостные слова Терезы достигали цели, и Джулия, часто
моргая, с трудом сдерживала слезы унижения и обиды.
Реакция девочки не укрылась от Терри Уилмер, послужив еще
одним подтверждением тому, что она попала в точку. Немного смягчив тон, Тереза
продолжала;
— Ты ненавидишь себя за собственные мечты и надежды, но и не
мечтать ты не можешь. Поэтому ты стала придумывать чудесные истории и
рассказывать их малышам в Ла-Салле — истории про одиноких, некрасивых детей,
которые в один прекрасный день находили семью, счастье и любовь.
— Это не правда! — яростно запротестовала Джулия, покраснев
до корней волос. — Вы сделали из меня какую-то слезливую дурочку, какую-то…
маменькину дочку. Мне не нужно ничьей любви, так же как и всем остальным детям
в Ла-Салле! Я и так счастлива…
— Ты лжешь, Джулия. А сегодня нам с тобой придется быть
полностью откровенными друг с другом, и я еще не закончила. — Глядя прямо в
глаза девочке, Тереза снова неторопливо заговорила, стараясь подчеркнуть смысл
каждой фразы:
— Правда также заключается в том, что во время тестирования
выяснилось, что ты совершенно замечательная и очень способная девочка. —
Улыбнувшись при виде ошарашенного, недоверчивого лица Джулии, она продолжала:
— Единственная причина, по которой ты не умеешь читать и
писать, — это твоя болезнь, из-за чего ты пропустила в младших классах очень
много занятий и уже не смогла наверстать упущенное. Но это не имеет ничего
общего с твоей способностью к учебе. Тебе просто необходима небольшая помощь на
первых порах, и ты очень быстро догонишь сверстников. Помимо хороших
способностей, — продолжала Тереза, немного изменяя предмет разговора, — ты
также обладаешь совершенно нормальной, естественной для любого человека
потребностью в любви. Ты очень эмоциональна и легко ранима. Поэтому ты очень
тонко чувствуешь чужую боль и стараешься облегчить ее настолько, насколько можешь.
Ты начинаешь придумывать для обиженных малышей всякие истории со счастливым
концом, крадешь для них вещи, которые могут доставить им радость. Я знаю, что
ты терпеть не можешь, когда тебя считают чуткой и впечатлительной, но поверь
мне — это одна из самых замечательных твоих черт. И теперь, когда мы выяснили,
в чем дело, нам остается только подыскать тебе подходящее окружение, которое
поможет тебе со временем стать такой, какой ты можешь стать…
