Швырнув свитер на кровать, Зак начал расстегивать брюки. И в
этот момент его осенило. Вот оно — единственное возможное объяснение ее
совершенно неадекватной реакции на те слова, которые он сказал в гостиной. Эта
мысль настолько потрясла его, что он так и застыл с брюками в руках.
Джулия думала, что влюблена в него. И поэтому считала, что
имеет определенные «права».
Может быть, она также думала, что и он влюблен в нее. И что
он нуждается в ней и ее помощи.
— Сукин сын! — вслух выругался Зак, швыряя брюки вслед за
свитером. Он абсолютно не нуждался в Джулии Мэтисон и уж, конечно, вовсе не
хотел дополнительной ответственности за наивную школьную учительницу из
маленького провинциального городка, которая даже не понимает разницы между
элементарным физическим желанием и непонятным чувством под названием любовь.
Для нее же было бы гораздо лучше, если бы она его ненавидела. Не говоря уже о
нем. Это бы значительно облегчило ему жизнь. Их связывал только секс. Они
хотели друг друга, а Джулия отказывала им обоим в этом удовольствии из
какого-то детского упрямства и желания отомстить за мнимые обиды.
Необходимо расставить все точки над i. Правда, пока у Зака
было весьма смутное представление о том, как именно он это сделает, но тем не
менее он решительно направился в спальню Джулии.
Джулия тоскливо размышляла о том, что ей делать завтра в
случае, если Зак передумает и не сдержит своего обещания отпустить ее, когда
дверь в спальню резко распахнулась и на пороге появился он сам, собственной
персоной, совершенно обнаженный.
— Что тебе нужно? — резко спросила она.
— Этот вопрос, — насмешливо ответил Зак, отбрасывая в
сторону одеяло, — почти такой же идиотский, как и твое решение провести ночь в
этой спальне. Моя гораздо удобнее.
Разъяренная его совершенно очевидными намерениями, Джулия
резко метнулась к противоположному краю кровати и, торопливо выбравшись из нее,
бросилась к двери. Но не тут-то было. Зак перехватил ее и крепко прижал к своей
обнаженной груди.
— Немедленно отпусти меня!
— Мне нужно, — сообщил ей Зак, с запозданием возвращаясь к
ее первоначальному вопросу, — то же самое, что нужно и тебе каждый раз, когда
мы смотрим друг на друга!
Джулия отчаянно сопротивлялась.
— Мерзавец! Если ты собираешься изнасиловать меня, то я убью
тебя из твоего же собственного пистолета!
— Изнасиловать? — с ледяным сарказмом переспросил Зак. — Мне
бы это и в голову не пришло. Не пройдет и трех минут, как ты сама будешь
упрашивать меня взять тебя.
С этими словами он закрыл ей рот поцелуем. В последней
отчаянной попытке Джулия постаралась ударить его коленом в пах и чуть не
заплакала от бессилия, когда ей это не удалось. А уже через несколько мгновений
она, совершенно беспомощная, лежала на спине, придавленная сверху его тяжелым
телом.
Вместо того чтобы отомстить ей за неудавшийся удар и войти в
нее сразу, как Джулия поначалу предполагала, Зак начал нежно ласкать ее,
искусно пробуждая в ней желание с таким знакомым, безотказно действующим
мастерством. Она поняла, что он не собирается ее ни к чему принуждать. Ему было
нужно, чтобы она уступила ему добровольно! И если она это сделает, то окажется
в гораздо более унизительном положении, чем если бы была просто беззащитной
жертвой. Но самое ужасное заключалось в том, что тело, помимо ее воли, уже
начинало отвечать на его ласки. Джулия ненавидела себя за это и прилагала последние
отчаянные усилия, чтобы спасти хотя бы остатки собственной гордости. Для этого
необходимо было, чтобы все закончилось прежде, чем она окончательно
капитулирует.
— Заканчивай все это поскорее, будь ты проклят! Его ответный
шепот был таким же холодным, как и его сердце:
— Зачем? Чтобы ты смогла называть меня не только трусом и
убийцей, но еще и насильником?
Его пальцы, ни на секунду не прекращая двигаться, проникали
все глубже и глубже. Почувствовав, как его губы сомкнулись вокруг ее соска,
Джулия предприняла последнюю отчаянную попытку протеста, но ничего не
получилось. Бедра, помимо ее воли, уже выгибались дугой под его руками. Правда,
на какое-то мгновение тихий смех Зака почти полностью парализовал ее, но уже в
следующую секунду ее собственное, ненавистное в своей слабости тело, в который
раз предало Джулию, жадно отвечая на его расчетливые ласки.
— Ты же совершенно мокрая, — насмешливо сказал Зак, и даже
абсолютная бессердечность того, что он с ней делал сейчас, не могла остановить
горячих, все более сильных волн желания. — Ты хочешь меня, Джулия?
Она отчаянно хотела его. Она чувствовала, что если
немедленно, сейчас же не испытает фантастических ощущений, которые только он
мог ей дать, то просто умрет от неудовлетворенного желания.
— Иди к черту! — задыхаясь, прошептала Джулия.
— Я и так уже там, — прошептал Зак, приоткрывая языком ее
губы, в то время как его бедра плотно прижались к бедрам Джулии, чтобы она
могла в полной мере ощутить, как он ее хочет. — Ну скажи, что хочешь меня, —
попросил он.
Ощущение близости его возбужденного тела и настойчивых
поцелуев оказалось гораздо сильнее, чем Джулия могла вынести. Ее собственное
тело начало дрожать от с трудом сдерживаемого, мучительного желания, а ответ
походил скорее на отчаянный всхлип:
— Я хочу тебя…
В то же самое мгновение он вошел в нее и, быстро работая
бедрами, довел до оргазма за считанные секунды… По телу Джулии еще продолжали
пробегать волны дрожи, а Зак уже вышел из нее, небрежно высвободился из ее
объятий и встал.
— Как я и предполагал, на это ушло ровно три минуты, —
сообщил он и решительно захлопнул за собой дверь.
Джулия оцепенела. Но не от холода, а от сознания того, что
Зак действительно смог доказать свою точку зрения таким омерзительным способом.
Чувствуя себя полностью разбитой и эмоционально, и физически, она свернулась
клубком и натянула на себя одеяло, сползшее на пол. Но глаза ее были сухи. В
этот момент Джулия поклялась самой себе, что больше не прольет из-за него ни
единой слезинки. Никогда.
Зак сидел в кресле перед камином, уронив голову на руки, и
изо всех сил старался ни о чем не думать и ничего не чувствовать. Он сделал
именно то, что собирался сделать, и даже больше; он доказал и ей, и самому
себе, что абсолютно в ней не нуждается, даже в сексуальном плане. Он также
доказал ей, что ему совершенно безразлично то, что утром она собирается уехать
отсюда.
Он весьма эффективно добился именно того, к чему стремился.
И еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким опустошенным. Никогда в жизни
ему еще не было так стыдно за себя.
