– Бедняжка! Сколько я знаю подобных историй, они никогда не оканчивались ничем хорошим для девушки.
– В нашем пансионе уже случались побеги учениц? – с удивлением спросила Эмили.
– На моей памяти такое было два… нет, постойте, три раза. В двух случаях соблазнитель отказался жениться на обманутой им девушке, а в третьем, кажется, брак оказался несчастливым. Негодяй хотел завладеть приданым девушки, но родители отказались благословить этот брак и не дали ей денег. Не знаю, что с ней потом стало, она просила у мисс Аллингем позволения вернуться в школу и преподавать, но директриса, конечно же, не позволила.
Эмили грустно вздохнула. Скорее всего, мистер Реддок женится на Энид, точно так же, как тот человек, что польстился на состояние наивной девушки, но будет ли Энид счастлива? Эмили боялась даже подумать о том, какое горе предстоит пережить мистеру Рикману. И его родственникам, уже находящимся в дороге. Сейчас он вряд ли расположен принимать гостей, и Сэмпсонам придется или уехать, или разделить с ним постигшую его печаль.
«Как же я раньше не догадалась, что Энид влюблена? Ее задумчивый, словно устремленный в глубь своего сердца, взгляд, слезы и переживания о том, как одиноко ее отцу… И эти рисунки, неумелые, но полные скрытой страсти! Я должна была заметить и постараться разговорить ее, – корила себя Эмили, пока миссис Фирман молча утирала слезы. – Но как могла мисс Брент, знавшая все, потворствовать бесчестным замыслам мистера Реддока? Этого я никогда не смогу ей простить!»
Вернулась Хелен, нагруженная чайным подносом. Она сообщила, что помощница кухарки еще не спала, чистила кастрюли. Шум наверху разбередил ее любопытство, и она охотно предоставила мисс Эйвери все, что она просила, в обмен на сведения о происходящем в школе в этот поздний час.
– Я не стала передавать ей все подробности, – сказала Хелен. – Но кое-что рассказать пришлось, все равно поутру всем станет известно, что мисс Рикман сбежала со своим шотландским кузеном!
– Кузеном? – растерянно переспросила Эмили.
– Ну да, разве ты не знала? Мисс Энид, оказывается, давно влюблена в своего кузена, но его родители и ее отец не одобряли саму возможность их брака.
Эмили не могла поверить услышанному. Оказывается, мистер Реддок здесь ни при чем! Но откуда взялся этот кузен? Пока Хелен разливала чай и пыталась успокоить миссис Фирман, Эмили постаралась осмыслить то, о чем только что узнала.
Перед ее глазами промелькнула картина благотворительной ярмарки в Брайтоне. Вот Энид просит Эмили побыть возле прилавка, пока сама она поговорит с кузеном, приехавшим из Шотландии.
А это уже Хелен рассказывает об одном семействе, тоже из Шотландии, где мистер Реддок служит учителем рисования. И о загадочном родственнике этой семьи, играющем в карты и завладевшем умами брайтонских дам. Неужели это и есть похититель мисс Рикман? Тогда какую роль в этом побеге сыграли мисс Брент и мистер Реддок? Все это Эмили собиралась выяснить завтра же утром. А пока прислушалась к словам Хелен, уже успевшей откуда-то узнать об этом молодом человеке.
– Кажется, это второй сын лорда Келбраттера. Он не унаследует состояния отца, так что не может считаться женихом, на которого стоило бы обращать внимание молодым девицам. К тому же он игрок и уже причинил своей семье немало неприятностей своими карточными долгами, – говорила Хелен, а миссис Фирман сокрушенно качала головой. – Бог знает, что теперь будет с Энид. Если он женится на ней, его положение улучшится, но, боюсь, он очень скоро спустит приданое жены и возненавидит ее, как только повстречает девушку, обладающую бо́льшим состоянием, чем у мисс Рикман.
– Как она могла поступить так безрассудно, – Эмили вспомнила и о портрете, заказанном Энид своей подруге Морин Паркер. Энид, похоже, уже тогда задумала этот побег и хотела оставить отцу память о себе, счастливой и улыбающейся, в то время как на самом деле ее одолевали совсем другие чувства – тревога, ожидание, страхи и надежды…
– Ты никогда не была влюблена, поэтому и не можешь понять ее, – заявила Хелен.
– А ты сама любила? – чуть более резко, чем следовало, ответила Эмили, и мисс Эйвери замолчала.
Когда три учительницы в молчании допили чай, миссис Фирман решила вернуться к себе. Миссис Вильерс еще не появилась, наверное, не устояла от искушения поболтать со старшими девушками в их спальне, может быть, они знают больше, чем готовы рассказать директрисе, и миссис Вильерс не упустит случая это узнать.
Подруги остались вдвоем. Спать Эмили уже не хотелось, но она не знала, как начать разговор с Хелен. Мисс Эйвери собрала на поднос чашки, ее узкое личико выглядело осунувшимся и усталым, словно ей надоело притворяться оживленной. Наконец Эмили не выдержала:
– Я не видела тебя весь вечер. Как прошло твое свидание с мистером Найтом?
Хелен раздраженно стукнула кулачками по столу, так, что фарфор на подносе звякнул.
– Он разочаровал меня, это почти все, что я могу тебе сказать. Но ты ведь хочешь знать больше?
– Я беспокоилась о тебе. – Эмили не хотела, чтоб в ее голосе прозвучал упрек, но у нее не очень-то это получилось.
– Ну что ж, я расскажу, – почти равнодушно ответила Хелен. – Когда я намекнула ему, что чувства одной прелестной девушки задеты одним блестящим джентльменом, негодяй со смехом сказал, что той девушке лучше бы больше заботиться о благополучии своих учениц, а не охотиться за джентльменами, предназначенными другим девушкам. После этого он ушел, оставив меня едва ли не в истерике. Но и этого мало!
Хелен закашлялась, и Эмили поторопилась налить подруге остывшего чая. Несмотря ни на что, ей было жаль мисс Эйвери. Пусть ее надежды с самого начала были обречены на неудачу, такие грубые и жестокие слова, да еще приправленные насмешкой, от предмета своих помыслов ранят, и ранят больно. Если бы Хелен была влюблена по-настоящему, мистер Найт разбил бы ее сердце, но и без того мисс Эйвери оскорблена и раздосадованна.
– Что же еще случилось? – обеспокоенно спросила Эмили, она подозревала, что сейчас услышит о еще одном объяснении Хелен с кем-то из семейства Найт.
– Как видно, он осмелился рассказать о нашей беседе своей сестре, и мисс Найт нарочно пришла в мою комнату и язвительно сказала мне, чтоб я даже думать забыла о ее драгоценном братце! Она была просто несносной, говорила такие ужасные вещи… – Хелен все же утратила напускное спокойствие и всхлипнула. – Как будто бы я нарочно втерлась к ней в доверие, чтобы сблизиться с ее братом, коварством ответила на ее благодеяния… О, я ненавижу эту девицу, а ведь я думала, она – моя подруга!
– С такими, как мисс Найт, невозможно дружить, – Эмили поняла, что не может закончить этот разговор, не узнав главного, и спросила: – Это правда, что мисс Найт заплатила тебе, чтобы ты испортила рукоделие Морин Паркер? Подушечку, над которой она так долго работала?
Хелен побледнела, потом вся кровь, какая была в ее худом теле, прихлынула к ее лицу.
– Кто тебе это сказал? Филлис? И ты слушала эту клеветницу и лгунью, стремящуюся еще больше очернить меня? – Хелен говорила гневно, но Эмили чувствовала страх за этими словами.
