15
Эмили расставляла и раскладывала по своим местам книги, ленты и безделушки. Она уже привыкла убирать в комнате после того, как Хелен учинит очередной беспорядок, и не пыталась как-то изменить привычки подруги.
На столе под слоем бумаг Эмили обнаружила брошку Хелен, которую та искала целых два дня. Изящная вещица представляла собой маленький букетик незабудок, и Эмили некоторое время с удовольствием разглядывала ее, прежде чем положить в стоявшую на туалетном столике простую деревянную шкатулку. До сих пор Эмили никогда не открывала шкатулку и потому была весьма удивлена, когда внутри на выцветшей бархатной подкладке увидела среди дешевых украшений ожерелье из жемчуга.
– Откуда это у Хелен? – пробормотала Эмили, поглаживая пальцем почти идеально ровные матово поблескивающие шарики. – На свой заработок она не смогла бы накопить на такое украшение и за несколько лет, особенно если учитывать, что у нее есть и другие потребности. Вероятно, это чей-то подарок…
Еще одна загадка Хелен. Эмили уже привыкла к ним, как привыкла к неаккуратности подруги, но все же время от времени еще испытывала удивление. Может ли быть, что жемчуг подарил Хелен мистер Найт? Или украшение передала девушке ее мать перед тем, как оставить навсегда? Невозможно поверить в то, что миссис Аллингем способна на такой жест, но никто так и не убедил Эмили, что она и в самом деле мать Хелен.
Эмили оставила брошь на крышке шкатулки и продолжила прибираться без прежнего усердия, скорее рассеянно, когда в дверь постучали и почти тотчас в комнату заглянула мисс Паркер.
– Мисс Барнс! Руби сказала мне, что вы у себя в комнате. Могу я войти?
– Проходите, мисс Паркер, – Эмили положила на стол стопку книг, которую до этого собиралась пристроить на полке над своей кроватью, и жестом предложила Морин присесть.
Наверное, случилось что-то важное, если мисс Паркер осмелилась явиться в комнату учительниц, и Эмили желала поскорее узнать, что же произошло. В руках Морин держала завернутый в тонкую бумагу холст, натянутый на раму. Очередная картина?
– Простите, что я снова прибегаю к вашей помощи, мисс Барнс, но Энид Рикман попросила меня нарисовать ее портрет, а я никак не могу верно передать ее взгляд, она хочет непременно выглядеть счастливой на портрете.
– Что ж, давайте посмотрим, – Эмили заинтересованно следила, как Морин разворачивает бумагу.
– Неплохо, как я и ожидала. У вас несомненный талант, мисс Паркер. Но, пожалуй, Энид и впрямь выглядит несколько… задумчивой, если не сказать – печальной.
– Вот и я говорю о том же, – Морин с досадой теребила край своего фартука.
– Но портрет и так хорош и будет просто превосходен, когда вы его закончите. Зачем мисс Рикман непременно понадобилось счастливое выражение лица?
– Она хочет подарить портрет своему отцу и считает, что тому будет приятно смотреть на радостную дочь, чем на унылую или мечтательную особу.
– Странная девушка, – задумчиво протянула Эмили. – Почему она попросила вас нарисовать этот портрет сейчас?
– Но ведь скоро Рождество, – Морин посмотрела на учительницу с недоумением – как может мисс Барнс забыть о приближающемся празднике?
Эмили эта причина не показалась единственной, но она промолчала. Поведение Энид в последнее время беспокоило ее. Однажды она застала мисс Рикман в пустом классе, в слезах, а на расспросы юная леди ответила лишь, что плачет от жалости к своему отцу, ведь он так одинок, когда она в пансионе. И вот теперь она хочет подарить отцу свой портрет, как будто не собирается ехать домой на каникулы…
– Я попробую помочь вам снова, мисс Паркер, но это будет потруднее, чем охотничий пейзаж. Припоминаю теперь, что я часто видела улыбающуюся Энид, но счастливой ее назвать никак не могу.
– О, как вы добры, – похоже, Морин не сомневалась, что теперь, когда за дело берется мисс Барнс, все получится именно так, как должно.
Эмили отнюдь не была в этом так уверена, но посоветовала Морин писать пока платье Энид и фон картины, а сама обещала внимательнее присмотреться к Энид и сделать несколько набросков. Как и в первый раз, времени у них с Морин почти не оставалось, а труд предстоял немалый.
Саму Эмили мысли о бале занимали не меньше, чем Хелен или учениц из старшего класса. Главной ее заботой было, конечно же, подходящее платье. Поздно вечером в воскресенье, когда до бала оставалось лишь две недели, вернувшаяся из Брайтона Хелен обнаружила Эмили сидящей на кровати в окружении всех ее платьев и отнюдь не лестными словами поминающей свою тетушку, посоветовавшую племяннице взять в пансион лишь самые скромные туалеты.
– И что же ты наденешь? – поинтересовалась мисс Эйвери, когда поток красноречия Эмили иссяк на время.
– То же, что и на прошлый бал, – зеленое, – без особой радости в голосе ответила Эмили.
– Но это немыслимо! Между благотворительной ярмаркой в Брайтоне и нашим традиционным балом пройдет всего месяц, ты не можешь появиться снова в том же платье, – ахнула Хелен с таким видом, что было понятно – Эмили собралась поступить самым невероятным образом!
– А какое платье наденешь ты? – спросила Эмили, чтобы отвлечься от собственных печалей.
– Вчера я заказала в Брайтоне новый туалет. Мшисто-зеленое платье, отделанное атласными лентами цвета осенних листьев, в тон моим глазам. Теперь ты понимаешь, что никак не можешь тоже появиться на балу в зеленом!
Хелен закашлялась – зимой она часто простужалась, но необходимость давать уроки не позволяла ей провести день или два в постели. Эмили с возмущением и даже обидой глядела на подругу.
– О, Хелен, почему ты не выбрала другой цвет? Мое платье почти такого тона, как ты описала, и мы будем смотреться рядом, как две потерявшиеся нимфы!
Хелен вытерла тонким платочком слезинки, вызванные кашлем, и с прежней невозмутимостью посмотрела на Эмили.
– Ткань, конечно, не такая дорогая, как у тебя, но как я смогла бы отказаться от него, когда в этот вечер, возможно, решится моя судьба? Я должна быть красивее всех! А ты обязательно что-нибудь придумаешь. Можно набросить твою прелестную шаль сверху на синее платье, я уложу твои локоны по моде, и ты будешь выглядеть очаровательно! Или поезжай в Брайтон и тоже закажи себе платье! Там был чудесный розовый шелк, к твоему свежему личику очень подойдет розовое платье, украшенное фестонами из маленьких бутончиков тоном чуть темнее.
– У меня нет ни денег, ни времени, чтобы сшить новое платье, – Эмили с досадой отбросила от себя свои туалеты. – Синее подходит только для уроков, я так и не смогла отчистить с него охру, оно безнадежно испорчено!
Хелен видела искреннее огорчение подруги и, кажется, расстроилась.
– Прости меня! Но это все, что я могла себе позволить. Пожалуйста, попробуй понять меня… – Хелен опустилась на пол к ногам Эмили и положила белокурую головку ей на колени.
