— Джейн? — спросила Ли.
— Я не пью, — напомнила Джейн с легкой укоризной, словно
обидевшись на Ли за то, что та не помнит ее привычек. Хотя былые поколения
Себрингов славились не только талантом, но и многочисленными пороками, Джейн не
унаследовала их предрасположенности к излишествам: не пила, не курила,
ненавидела наркотики и была настоящим фанатиком шейпинга, аэробики и всего, что
помогало держаться в форме. — Я бы выпила минеральной, если у тебя есть.
— Есть, конечно.
— Предпочитаю «Вельценхольдер», — добавила Джейн. — Ее
разливают в Альпах. В Америку экспортируется всего тысяча ящиков в год. Я
покупаю сразу по сто ящиков.
— Прости, но остальные девятьсот отправились по другим адресам,
— пошутила Ли. — Может, что-то другое?
— Тогда «Пеллегрино».
Ли кивнула и взглянула на Хильду:
— А мне чай, Хильда, и спасибо.
Джейсон многозначительно взглянул на Хильду, словно ожидая,
пока она отойдет. Но Хильде как раз можно было полностью довериться. Не то что
Джейн, завзятой сплетнице, которая передаст и к тому же переврет все, что
слышала, друзьям, посторонним и репортерам. Ли была готова удушить Джейсона за
то, что привел ее сюда.
— Какие новости о Логане? — выпалил он, едва Хильда скрылась
за дверью.
— Ничего. Ты знаешь столько же, сколько и я.
Джейсон, похоже, был искренне потрясен.
— Дорогая, это невероятно, невозможно! Что могло с ним
случиться?
«Он умер… я знаю это… умер… я знаю это…» Ли стиснула кулаки.
— Не представляю.
— Я могу чем-то помочь? Ли покачала головой.
— Полиция уже делает все возможное. Комиссар Труманти послал
в горы вертолеты, патрульные машины и детективов.
— А ты? Как ты себя чувствуешь?
— Ноет все, что только может ныть, и выгляжу я как ведьма,
но это все. Если не считать того факта, что мой муж… пропал, — поправилась она,
пытаясь справиться с очередной волной тоски и отчаяния.
Джейсон молча озирался с видом несчастного, беспомощного,
одинокого ребенка. Но продолжалось это недолго. Мгновенно приободрившись, он
перешел к единственной интересовавшей его теме, той самой, которая только и
имела значение для его личного благополучия и, следовательно, была наиболее
важной.
— Как по-твоему, ты скоро попробуешь вернуться к работе?
— Физически — да, возможно, уже на следующей неделе…
— Фантастика! Вот это молодец. Ты настоящий боевой товарищ!
Я знал, что могу рассчитывать на тебя…
— Но не духовно, — подчеркнула Ли. — У меня на уме один
только Логан. Я вряд ли вспомню свои реплики…
— Все вернется, как только ты ступишь на сцену.
— Может, и так, — согласилась Ли, переводя взгляд на Джейн,
— но я не сумею вложить в них ни грана эмоций. Ты ведь понимаешь, о чем я,
Джейн?
— Еще бы не понять. Я пыталась объяснить Джейсону, что ты
сейчас испытываешь, но сама знаешь, пьеса для него — все, — вздохнула актриса
и, к удивлению Ли, добавила с очевидным отвращением:
— Джейсону абсолютно наплевать на твои переживания, и даже
лежи ты на смертном одре, он все равно потащил бы тебя в театр, при условии,
что врачи согласились бы отключить аппараты жизнеобеспечения, вынуть иглы из
вен и поддерживать на сцене, чтобы не упала.
— Это не совсем так, — оскорбился Джейсон. — Я бы изменил
твои сцены так, чтобы ты могла произносить реплики лежа.
Женщины не успели никак отреагировать на такое заявление.
Поспешно взяв стакан с подноса, протянутого Хильдой, Джейсон с дерзкой ухмылкой
провозгласил:
— Да, я эгоистичный ублюдок! Но вы должны признать, что я
гениальный эгоистичный ублюдок.
Он лукаво подмигнул Ли, и та, справедливо предположив, что
бедняга неуклюже пытается развлечь ее, выдавила ответную улыбку.
И поскольку она отказалась вступить в перепалку, Джейсон, не
дождавшись ответа, перестал говорить о себе и поведал ей о блестящих рецензиях
на пьесу, длинных очередях у билетных касс, проблемах с освещением, а также
последней жестокой ссоре с режиссером. Ли молча слушала, хотя мысли ее были
далеко. Положив голову на подлокотник дивана, она наблюдала, как шевелятся его
губы, и механически оглядывалась на Джейн, когда та что-то говорила, но почти не
вдумывалась в смысл. Неинтересно, ненужно, утомительно…
Когда Джейн наконец встала, Ли сообразила, что теперь
придется иметь дело с одним Джейсоном, и почти пожалела об уходе актрисы.
— Роберт и Линкольн просили передать тебе привет, —
вспомнила Джейн.
До этой секунды Ли и думать забыла о партнерах по пьесе.
— Пожалуйста, передай им мой. Жена Роберта уже родила?
— Да, чудесную малышку.
Пытаясь поскорее вытолкать Джейн, Джейсон устремился к шкафу
в холле, куда Хильда повесила их одежду, снял с вешалки соболью шубку и
растянул на руках, как матадор, помахивающий плащом.
— Джейн, ты опоздаешь на спектакль! — воскликнул он,
потрясая шубой для пущего эффекта. — Дорогая, втискивай в шубу свою знаменитую
задницу и шевели ногами.
— Он всегда так невыносим? — шепнула Джейн, пожимая руку Ли.
Несколько удивленная неподдельной злобой, прозвучавшей в ее
голосе, Ли пожала плечами:
— Что поделаешь, стресс. Не принимай всерьез. И дело вовсе
не в тебе. Все его мысли о спектакле. Две сильные женские роли, и только одна
выдающаяся актриса, чтобы их сыграть.
Джейн, не отвечая, немного помялась, глянула на Джейсона и
неловко пробормотала:
— Собственно говоря, я пришла сегодня, потому что хотела
тебе кое-что сказать, лицом к лицу. Хочу, чтобы ты знала: я очень сожалею, что
с тобой так получилось. Не буду притворяться, что не отдала бы все на свете за
твою роль с того самого момента, как прочла «Белое пятно», но хотела получить
ее благодаря своим достоинствам, а не чужой трагедии.
Ли, как ни странно, поверила ей. Джейн была на редкость
амбициозна и эгоцентрична, но на этот раз не излучала своей обычной неотразимой
самоуверенности. Наоборот, выглядела напряженной, уставшей и с искренним
сожалением смотрела в лицо Ли.
— Хорошо еще пластическая операция не потребовалась!
— Не потребовалась, и я уверена, что у тебя будет немало
ведущих ролей, если останешься в Нью-Йорке, вместо того чтобы вернуться в
Голливуд.
