Интересно, узнает ли она его? Он снял бороду и шапку, наблюдая за Синеглазкой. Однако та, похоже, была слишком взволнована, чтобы вспомнить.
– Ну как, подойду на роль жениха? – с волнением спросил он.
– На пять минут сойдет, – смущенно ответила она. – Главное, помните: вас зовут Вадим!
Подъехал лифт, выпустив белокурую Снегурочку, которая с любопытством взглянула на Андрея, и чернокожего мужчину в костюме Деда Мороза, сдернувшего с себя бороду.
– Уф! Отмучились на сегодня! – выдохнул он, утирая пот со лба, и подмигнул Андрею. – А ты держись, брат! Наша служба и опасна, и трудна, – пропел он и потряс рукой с бородой, синтетические волосы которой оплавились с одной стороны. – Меня сегодня чуть петардой не подожгли! Вот ведь хулиган какой попался! Все никак не хотел верить в то, что я настоящий.
Настя густо покраснела, увидев доказательство проделок Коли. Надо было предупредить артистов, чтобы были с ним настороже. Но что уж теперь поделаешь! Чернокожий артист заметил Настю, и лицо его удивленно вытянулось. Морозова торопливо заскочила в лифт, втянула за собой Андрея и нажала на кнопку четвертого этажа.
– Это был он, черный Дед Мороз? – с улыбкой спросил Андрей.
– Представляете, так влипнуть! – Настя торопливо пересказала ему свою анекдотическую историю.
В тесном лифте они оказались близко-близко друг от друга, и Настя смущенно отвернулась, в то время как Андрей во все глаза разглядывал ее изящный профиль, борясь с желанием обнять ее, погладить по голове и шепнуть, что все будет хорошо. В то же время он был страшно зол на незнакомого Вадима, заставившего страдать эту необыкновенную девушку в самый канун Нового года.
Лифт остановился на этаже, и Андрей спохватился:
– Только я не смогу задержаться надолго. Мне еще подарки разносить. – Он кивнул на раздутый мешок.
– Мне главное вас родителям показать, а там придумаем какое-нибудь срочное дело, – кусая губы, озабоченно проговорила Настя. – Да, мама будет вас расспрашивать обо всем на свете, – предупредила она. – Вы помалкивайте да хрипите, как будто голос на процессе сорвали.
– Постараюсь, – усмехнулся Андрей.
Она подвела его к двери и помедлила на пороге.
– Готовы?
– Всегда готов! – подтвердил Андрей, снимая с себя кафтан Деда Мороза, и вслед за Настей шагнул в темный коридор, из которого повеяло женскими духами, мандаринами и домашней выпечкой.
Первым делом Настя втолкнула артиста в ванную, велев:
– Умойтесь!
После чего глубоко вдохнула, прошла в комнату и торжественно объявила:
– Вадим приехал!
Родственники радостно оживились. Бабушка потянулась за очками, отец выпрямился и вытянул шею. Тамара Петровна вскочила с места.
– Наконец-то! – воскликнула она и нетерпеливо добавила: – Ну, где же он?
– Сейчас придет, раздевается, – успокоила Настя. – Только он голос на процессе сорвал, говорить почти не может.
Она запнулась, будучи уверенной в том, что ей не удалось никого обмануть, что вся ложь написана у нее на лице, что родители и бабушка поднимут ее на смех и сразу же поймут, что Вадим ненастоящий.
За спиной тихо стукнула дверь, раздались шаги, и на плечи ей легли сильные мужские ладони. Настя затаила дыхание. Если не оборачиваться, можно убедить себя в том, что это Вадим. Но чужой голос прозвучал глубоко и чисто, развеивая иллюзии:
– Добрый вечер.
– Знакомьтесь, это Вадим! – отмерла Настя.
Родственники обступили их, оттеснив девушку. Так что ей оставалось со стороны наблюдать за происходящим. Она оценивающе взглянула на артиста: без шубы Деда Мороза он оказался молодым подтянутым мужчиной, ее ровесником. Наверняка поддерживает себя в форме, навещая тренажерный зал. Артистам без этого никак!
– Родной ты мой! – восклицала Тамара Петровна, обнимая жениха.
Отец крепко пожал руку, представившись со свойственным ему немногословием:
– Михаил Степанович. Рад знакомству.
Бабушка, не скрывая радости, звонко расцеловала жениха в обе щеки.
Артист достойно выдержал первое знакомство, и Настя, немного успокоившись, пригласила всех за стол.
Стоило всем занять свои места, как Тамара Петровна взяла руководство в свои руки:
– Вадим! – громко объявила она. – А давайте я за вами поухаживаю!
– Мам, давай лучше я, – вклинилась Настя и нежно улыбнулась артисту. – Дорогой, салатику?
– С наслаждением, милая, – звонко откликнулся тот и кивнул на ближайшее блюдо с «Мимозой». – Вот этого, моего любимого. Уж очень он у тебя вкусный.
– А говорила, что голос сорвал! – вспомнила Тамара Петровна, с подозрением косясь на Настю.
– Леденцы от кашля творят чудеса, – кашлянул артист. – Я по дороге в аптеку заезжал, потому и задержался.
Бабушка с умилением смотрела на них, родители, забыв о приличиях, следили, как жених пробует первую ложку.
– М-м-м, какое наслаждение! – оценил тот и весело подмигнул Насте. – Из всех искусств важнейшим для нас является кулинарное!
Родственники рассмеялись, а Настя расслабленно откинулась на спинку стула. Жених отлично играл свою роль. Все шло по плану.
А тем временем личная жизнь Вадима летела в тартарары. Он не мог понять, почему вдруг Катя резко переменилась к нему, пару раз дерзко нагрубила, отворачивалась, когда он хотел ее поцеловать, а затем и вовсе куда-то исчезла. Вот уже полчаса он искал ее по всему дому, обошел весь дачный участок, выглянул за ворота, снова вернулся в дом и теперь толкался среди танцующей в зале молодежи, тщетно допытываясь:
– Катю не видели?
От рева ужасной музыки хотелось закрыть уши и сбежать в первозданную тишину за забором участка. Молодые друзья Кати уже успели порядком набраться, Вадим видел их оскорбительные ухмылки и уже не раз слышал ехидные шепотки за спиной. В компании Кати он был пришельцем с другой планеты – слишком взрослым и серьезным для двадцатитрехлетних лоботрясов, которые привыкли прожигать жизнь на деньги своих отцов.
– А Катька-то хороша! Приехала с одним, а обжимается с другим, – звонкий девичий голос ударил хлестом. Сердце зашлось от боли. Вадим резко обернулся, но не смог узнать сплетницу среди веселящейся толпы и принялся еще быстрее проталкиваться к выходу.
Выскочив на крыльцо, он глотнул морозного воздуха, запрокинул голову к сверкающим звездам. Стало легче. Ни к чему слушать глупые слухи. Подружки просто завидуют Кате. Но куда же она подевалась?
За углом послышалась какая-то возня, раздался звук поцелуя и полный неги женский стон.
– Что же ты со мной творишь, моя сладкая? – прозвучал прерывистый мужской голос в перерывах между поцелуями. – Ты меня просто с ума сводишь.
