«Направление. Нащекина сказала, что его направление самое
верное. Направление куда? Или, употребив это слово, она подразумевала что-то
совсем другое? Нет. Нужно думать».
В дверь постучали. Рассыльный принес подробную карту Чикаго.
Дронго дал ему доллар, поблагодарил и разложил карту на столе. Город Чикаго
занимал огромную площадь, вытянувшись вдоль озера Мичиган. «Нащекина сказала
„направление“. Это может быть только южное направление, если иметь в виду корни
самого Дронго. Южное направление и полунемец. — Он стал внимательно изучать
карту, Южное направление… — Там районы Саут-сайда и Саут-Чикаго. И еще район
Хаммонда. Что она хотела сказать? Полунемец. Что за полунемец? Какой полунемец
возникал во время их розысков? Когда они искали, к кому из бывших сотрудников
„Штази“ мог обратиться Дзевоньский, назывались три фамилии. — Дронго точно их
помнил: Маркус Вольф, Гельмут Гейтлер и Зепп Виммер. Все трое — немцы. — Нет.
Вольф был наполовину евреем. Полунемцем. Но какое отношение может иметь Вольф к
похищению Нащекиной? Она не стала бы этого просто так говорить. Полунемец…»
Дронго водил пальцем по карте, стараясь понять, что же имела в виду Нащекина.
Минут через пятнадцать он раздраженно отложил карту. Так
невозможно сообразить. «Твое направление всегда самое правильное». Южное или
западное? Все террористы, которыми они занимались, появлялись с Запада. Тогда
получается, что нужно смотреть западное направление. Нет. При чем тут запад?
Или она думала о востоке? Что она имела в виду? Дронго закрыл глаза, стараясь
сосредоточиться. Не трудно представить, как сейчас волнуется в Москве генерал
Машков. Все-таки необходимо осознать послание, которое успела передать ему
Нащекина. Постараться понять…
Дронго взял аппарат, снова набрал номер Машкова. Тот ответил
сразу.
— Извини, что часто звоню к тебе, — глухо проговорил Дронго,
— я все пытаюсь понять, что именно Нащекина мне сказала. Ты не помнишь, какие
еще немецкие фамилии назывались во время поиска Гейтлера? Кто там еще был?
— Вебер, — сразу ответил Машков, — но его уже ликвидировали.
Дронго увидел на столике ручку и блокнот. Записал имя.
Сейчас не до шпионских игр. У него остается не более пяти часов. Через пять
часов объединенная группа из работников спецслужб начнет штурм загадочной фирмы
по продаже подержанных автомобилей. И находящиеся в Чикаго поймут, что их
обманули. Бачиньская успела вспомнить о встрече, уже стоившей жизни ее бывшему
другу.
— Продолжай, — попросил он Машкова, — но пока не похоже, что
мы на верном пути.
— «Герцог», — вспомнил тот.
— Это его фамилия? Херцог?
— Нет. Кличка. Его фамилии мы пока не знаем. Будем
проверять.
— Не подходит. Кто еще?
— Гейтлер работал под руководством самого Вольфа…
— Тоже не подходит. Может, какой-то немец, работавший в
твоей комиссии? У нас были немцы? Или полунемцы?
— Нет. Я знаю про всех. Никаких полунемцев или немцев не
было.
— Тогда кто? Вспомни, Виктор, кто мог быть среди тех, кого
мы проверяли. Какой-нибудь немец — полукровка.
— Она тебе так и сказала?
— Она сказала «полунемец». Дословно. Я хочу понять, кого она
подразумевала.
— Не знаю. — Машков также мучительно размышлял. — Хотя с
Гейтлером работал заместитель начальника управления Герхард Рейнбоу. Очень
интересный разведчик. У него отец был англичанином, а мать — немкой. Отец погиб
еще в начале тридцатых…
Дронго продолжал водить пальцем по карте города, исследуя
южную часть мегаполиса.
— Как ты сказал, была его фамилия? — переспросил он,
рассматривая названия, мелькающие на карте.
— Герхард Рейнбоу. Он застрелился в конце девяностых. Не
перенес тех изменений, которые произошли в его стране. Но там все чисто. У него
была жена и двое детей. Тело опознали. Он стрелял себе в сердце, чтобы не
испугать своим видом родных. Представляешь, какой был человек? Даже об этом
подумал в последний момент. На похоронах был представитель нашего посольства.
Мы все точно проверили. Это был сам Рейнбоу. Кто еще тебя интересует?
— Откуда ты знаешь, что его отец был англичанином?
— Я же говорю. Он работал с нашими сотрудниками из Первого
Главного Управления…
Машков еще что-то продолжал говорить, когда Дронго вдруг
нашел на карте нужную точку. Он не верил своим глазам, перечитывая название
Рейнбоу несколько раз. Затем тяжело вздохнул.
— Все, — сказал он, усаживаясь на кровать и вытирая потный
лоб, — я нашел то, что мне было нужно. Теперь я примерно знаю, где может быть
Нащекина.
— Что ты сказал? — не понял Машков.
— Ничего. Теперь уже все нормально. Постараюсь выйти из
отеля и остаться живым. Я буду тебе периодически звонить.
— Хорошо. Но ты можешь мне сказать, что собираешься сейчас
сделать?
— Найти лейтенанта Саймонса. По-моему, ему нравится моя
напарница.
— Надеюсь, это не единственная причина, по которой ты его
ищешь?
— Нет, не единственная. Он приехал за Бачиньской и отвез ее
в ФБР. Во всяком случае, они добрались туда живыми. А это уже безусловное алиби
Саймонса. Он человек, которому я могу доверять.
— Ясно. Но будь осторожен.
— Постараюсь…
Дронго еще раз посмотрел на карту. Все правильно. Теперь это
название ему сразу бросалось в глаза. Он поднял трубку и позвонил в полицейское
управление.
— Мне нужен номер телефона лейтенанта Саймонса, — попросил
он.
— Сейчас два часа ночи, — раздраженно отозвался дежурный. —
Вы с ума сошли? Если вам нужен офицер полиции, звоните девять один один…
— Мне нужен лейтенант Саймонс, — терпеливо объяснил Дронго,
— и по исключительно важному делу. Это говорит эксперт, с которым он сегодня
работал в управлении ФБР. Мне нужен его телефон.
Дронго не стал уточнять, какой именно эксперт и по какому
вопросу работал. Но дежурный, услышав про ФБР, понял, что нельзя просто так
отказать позвонившему и повесить трубку.
— Сейчас постараюсь найти номер его мобильного, —
пробормотал он.
Через минуту дежурный продиктовал Дронго номер телефона.
Саймонс долго не отвечал. Затем послышался недовольный
голос:
— Я вас слушаю. Кто говорит?
— Это Дронго. Мы с вами утром встречались.
— Русский эксперт? Я вас помню. А где ваша дама?
Послышался недовольный женский голос. Очевидно, Саймонс был
в постели не один.
