Президент нахмурился. Подобная трагическая раздвоенность
иногда присутствовала в его решениях и поступках. С одной стороны, он делал
все, чтобы выстроить новую систему государственного управления, а с другой —
был вынужден сосуществовать со многими олигархами, оставшимися ему в наследство
от прежней системы.
По большому счету никто не смог бы объяснить, чем Нахрапович
лучше Кочуровского. И почему одному можно лишь изредка появляться на работе,
проживая в Лондоне и транжиря свои миллиарды, а второй — руководитель успешной
компании — должен сидеть в тюрьме. Ведь законы нарушались обоими абсолютно
одинаково. В таком случае становилось ясно, что Кочуровский нарушил
определенные правила игры, одинаковые для всех остальных.
Изгнание «делателя королей» Глеба Жуковского, который встал
в открытую оппозицию президенту, должно было стать уроком для всех других. За
ним последовал Лебединский, который позволял своим телеканалам и газетам
поддерживать оппозиционный неолиберальный курс, критикуя политику главы
государства.
Но кроме Жуковского и Лебединского в стране остались десятки
других олигархов. Однако все помнили уроки опальных миллиардеров. И урок
Кочуровского, который не захотел или не сумел принять правила игры.
Президенту принесли статистические данные по итогам
деятельности губернатора Нахраповича. Судя по ним, положение в регионе было
достаточно успешным, во всяком случае жизненный уровень населения там рос
самыми стремительными темпами. Президент вздохнул. В конце концов, от добра
добра не ищут. К тому же руководитель сибирского региона, полномочный
представитель президента в этой части страны, готов рекомендовать Нахраповича
на второе избрание. Его утверждение означало бы, что президент решил продолжать
свою политику, не настаивая на истреблении всех олигархов в стране. Это был бы
и неплохой посыл Западу. А с другой стороны, внутри страны олигархов ненавидели
так сильно, что любые действия против них априори одобрялись подавляющим
большинством населения.
Президент в который раз подумал о том, в каком сложном
положении он находится. Он был хорошо осведомлен о том, каким образом группа
молодых людей стала в течение нескольких лет миллиардерами. Но пересматривать
итоги приватизации считал невозможным. Это могло взорвать обстановку внутри
страны и вызвать резкую критику на Западе. Оставалось примириться с
существованием этих плутократов, постепенно урезая их права и ограничивая их
возможности.
Перед тем как принять Нахраповича, президент вызвал к себе
руководителя своей службы охраны, генерала Пахомова. Войдя в кабинет, тот замер
у двери в ожидании разрешающего жеста. Президент вспомнил прежнего руководителя
личной охраны бывшего главы государства всевластного генерала Моржикова. Тогда
казалось, что Моржиков, получивший абсолютную власть, стал фактически вторым
человеком в стране. Он принимал ответственные решения, с его подачи назначались
люди на высшие должности в стране, он имел почти неограниченное влияние на
прежнего президента. И даже позволял себе откровенно конфликтовать с
олигархами. Всем была памятна история его взаимоотношений с Лебединским. Летом
девяносто шестого именно Моржиков и поддерживающие его руководители силовых
структур решили бросить вызов той системе, которая начала формироваться у них
на глазах. Эти генералы были умными людьми и понимали, что передача
многомиллиардных активов группе циничных молодых людей ведет в конечном счете к
угрозе самой власти главы государства и подрывает основу правления чиновников.
Страна оказалась на перепутье. Если бы прежний президент
поддержал Моржикова и его группу, возможно, Россия получила бы иной вектор
развития. Стала бы менее демократичной, менее либеральной, в ней не было бы
олигархов с многомиллиардными состояниями, но, возможно, она была бы более
сильной, более авторитарной, а всевластие ее чиновников — абсолютным. Или мог
начаться неуправляемый распад страны. Вариантов просматривалось несколько, один
хуже другого. Что было лучше, никто никогда не узнает. Прежний президент под
влиянием своей дочери предпочел выбрать иной путь. Он поддержал Мумбайса и его
людей. Моржиков вместе с другими самыми близкими прежнему президенту людьми был
отправлен в отставку. И развитие страны пошло по другому пути.
— Садись, — разрешил президент своему начальнику охраны.
Когда не было посторонних, он обращался к нему на «ты». И сразу же
поинтересовался: — Хотел узнать у тебя, как работает комиссия Машкова? Они еще
не вышли на конкретных заказчиков?
— Нет. Но у них уже есть большие успехи. Арестовали группу
поляков, которые были связаны с террористами. Среди задержанных есть граждане
Бельгии, Дании, Латвии. Сейчас мы их всех проверяем. Есть основания полагать,
что некоторые свидетели находятся в Германии и в США. Туда тоже вылетели наши
специалисты.
— Хорошо, — мрачно кивнул президент. — Я хотел обратить твое
внимание, что информация о работе Машкова и его людей не должна появляться в
газетах. Даже когда вы будете точно знать, кто является заказчиком, не нужно
этого публиковать. Ты меня понимаешь?
— Вся работа комиссии засекречена, — доложил Пахомов. — С
ними работает только один иностранный эксперт, но мы его проверили на наших
детекторах. Он предупрежден о секретности работы комиссии.
— Правильно. Не нужно ничего предавать огласке. Нашим
оппонентам в любом случае нужен скандал, сенсация. Даже если они ничего не
добьются, то скандал все равно вызовет к ним повышенный интерес. Не нужно
раздувать эти пузыри, — предложил президент.
— Я вас понял, — кивнул Пахомов.
— Что у вас есть по Нахраповичу? Я сегодня с ним встречаюсь.
— Ничего, — сразу ответил Пахомов. — У нас работает в
Лондоне целая группа. Сейчас там настоящая колония наших олигархов. Нахрапович
ведет себя как обычно: безумно тратит деньги, увлечен футболом и своими яхтами.
С Жуковским он не общается, несмотря на настойчивые попытки последнего выйти с
ним на встречу. Во время последнего экономического форума в Лондоне там было
человек семьдесят наших политиков и олигархов. Есть донесения агентов ФСБ,
внедренных в их среду. С Жуковским почти никто не встречался и не общался.
Кроме президента «Дельта-банка». Но у них была приватная беседа в самом отеле.
— О чем говорили, известно?
— Да, конечно. В ФСБ есть полная запись беседы. Они вам ее
пришлют. Банкир был очень осторожен и отказывался от любых обязательств. Хотя
своим нынешним положением обязан Глебу Жуковскому.
— Ему многие обязаны, — сухо заметил президент. — Значит, на
Нахраповича ничего нет?
— Нет, — уверенно ответил Пахомов. — Правда, недавно в
Антибе он купил виллу рядом с виллой Жуковского.
— Ну и что?
— Ничего. Аналитики ФСБ считают, что часть денег Жуковскому
тогда дал Нахрапович.
— Это его деньги, — недовольно напомнил президент. И больше
ничего не сказал.
