— Может, она рассказывала об этом своей матери или сестре?
— Нет, — возразила Манана, — так с матерью не разговаривают.
Она докладывала о нашей поездке, как будто там сидел ее начальник. А я знаю,
что ее непосредственный начальник — это вы.
— Она рассказывала, как мы переходили границу?
— Да. И сказала, что не понимает, почему нас пропустили.
Просила что-то проверить, говорила, что это срочно. Но остальное я не
расслышала. У нас в консульском управлении все знали, что нельзя говорить о
служебных делах по телефону. Тем более о таких делах. И в случае любых
подозрений нужно сразу докладывать руководству. Поэтому я пришла к вам. В
автобусе я об этом говорить не могла.
— Ясно. Кому еще вы об этом рассказали?
— Никому, — приложила обе руки к сердцу Гацерелия, — вы
должны меня понять. Она хороший человек, приятная молодая женщина. Но я не
должна молчать, когда узнаю о таком разговоре.
— Я все понял. Только никому ни слова.
— Конечно. — Манана поднялась. — До свидания.
Когда женщина закрыла за собой дверь, Фархад устало
вздохнул. Час от часу не легче. Неужели ему подставили эту Алену Сизых, и она
работает на другую компанию? Или еще хуже — на другое государство. Он посмотрел
на часы. Уже почти девять. Интересно, почему ему не позвонил Зырков. Фархад
достал телефон и набрал номер начальника службы безопасности компании.
— Добрый вечер, Алексей Трофимович, — сказал Сеидов, — я жду
вашего звонка, а вы мне не перезвонили.
— Пока ничего не выяснили, — доложил Зырков. — Завтра
проверим вашу квартиру. А насчет Алены Сизых пока все нормально. Она работала в
«Газпроме», перешла к нам. В геологическом отделе ее характеризуют как
доброжелательного и компетентного сотрудника.
— Я сам знаю, какой она была в геологическом отделе, — сдерживая
раздражение, сказал Фархад, — мне нужно было узнать, как она работала до того,
как пришла к нам.
— Работала в «Газпроме». Правда, у нее отмечено, что
работала там пять с половиной лет, а мой коллега из службы безопасности
«Газпрома» ее совсем не помнит. Хотя работает там уже десять лет. Но этот факт
мы сейчас проверяем.
— Постарайтесь сделать все как можно оперативнее, — попросил
Сеидов и отключил связь.
«Попробуй им что-нибудь поручить», — раздраженно подумал он.
Вечером за ужином он подозвал Головацкого.
— Поговорите с Гладковым, — сказал он геологу. — У них в
субботу будет самолет. Пусть из нашей компании привезут в аэропорт копии всех
карт, которые вам нужны. И передадут вместе с пилотами.
— Я все сделаю, — кивнул Головацкий.
За ужином Алена сидела слева от него. Гладков справа. Фархад
заметил взгляды Мананы, которая смотрела на сидевшую рядом с ним Сизых. Он
мрачно подумал, что не умеет выбирать людей. Неужели Алену ему подставили в
качестве шпиона?
Полковнику сделали новую перевязку, и врачи настаивали на
немедленной госпитализации. У него могла начаться гангрена. Амансахатов сидел
мрачный, ему сделали два укола и запретили пить спиртное. Но в отеле алкоголь
был разрешен, это была как бы территория для офицеров экспедиционного корпуса,
на которых не распространялись местные законы.
— Выпьем за нашего героя полковника Амансахатова, —
провозгласил тост Фархад, и все подняли бокалы. Амансахатов улыбнулся. Ему не
хотелось оставаться в Багдаде, но врачи настаивали на госпитализации.
Небольшие дозы спиртного, горячая вода в номерах и сытный
ужин сделали свое дело. Люди вспоминали прошедшие два дня уже более спокойно и
не без юмора. Особенно доставалось молодому переводчику, который так осрамился
во время боя. Кажгалиев краснел и отводил глаза. Все громко смеялись. Сеидов
внимательно следил за сидевшей рядом Аленой, но не замечал ничего необычного.
Она тоже смеялась и тоже вспоминала их героический путь. Даже когда говорили
про майора Томашевски, она не изменилась в лице, словно это было воспоминание о
совсем не известном ей человеке.
Поздно ночью все разошлись по своим номерам. В эту ночь он
почти не спал. Ему снились обрывки прежних снов — выстрелы в их машину, убитый
водитель и спокойное лицо Алены. Он проснулся и приподнялся на кровати. Когда
пуля попала в голову водителю и кровь брызнула буквально в лицо молодой
женщине, она даже не вскрикнула. Откуда такое самообладание? Почему она не
закричала? Не испугалась? Или она и раньше попадала в подобные ситуации? Но
этого просто не может быть.
Он попытался заснуть, но воспоминание о ее поведении давило
на сознание, не давая забыться. Он прошел в ванную, умылся, вернулся и снова
лег. Кому она могла докладывать об их поездке? Может, президенту компании? Нет,
это невозможно. Зачем Борису Александровичу посылать вместе с группой своего
осведомителя, если он может получить любую информацию у самого Сеидова. Нет, он
точно не стал бы обижать подобным недоверием своего нового вице-президента.
Конкурирующая фирма? «Газпром»? Они понимают, что подписание
контрактов будет означать мгновенный взлет акций «Южнефтегазпрома» на бирже.
Капитал компании достигнет рекордных отметок, хотя до «Газпрома» все равно
далеко. Они подослали своего шпиона? Возможно. Но для чего? Помешать заключению
контрактов? Глупо. Это будет скорее антигосударственный акт, чем акция,
направленная против конкурентов. А в «Газпроме» дураки не работают. Особенно в
службе безопасности. Этот вариант тоже исключается.
Тогда получается, что Алена работает на неведомые
спецслужбы. Это совсем плохо. Значит, она поставляет информацию кому-то из
зарубежных спецслужб, а он взял такого человека помощником вице-президента. В
лучшем случае его должны выгнать с работы. В худшем даже посадить — за
пособничество вражескому агенту и передачу ей стратегически важной информации.
Так. Перспективы более чем приятные. Он снова поднялся. Нужно просто пойти и
поговорить с Аленой. Она молодая женщина, ей только двадцать восемь, зачем она
губит свою жизнь. Но как спокойно она себя вела! Вот это поразительно. Куда он пойдет?
На часах только половина пятого утра.
Нужно лечь и попытаться уснуть. А завтра не пускать Алену на
переговоры в министерстве и в посольстве. Под любым предлогом ее удалить. Да,
он так и сделает. Пусть она поедет выбирать одежду для Мананы Гацерелия. Ведь
Манана по своему статусу нужна гораздо больше, чем помощник вице-президента.
Гацерелия знает арабский, а Сизых его не знает. Да, он так и сделает. Отправит
Алену вместе с Резниковым и Гладковым по магазинам. А сам поедет на переговоры
с Головацким, Кажгалиевым и Гацерелия.
Сеидов несколько успокоился и даже умудрился немного
поспать. Утром за завтраком он объявил Алене, что она должна поехать по
магазинам вместе с Гладковым, чтобы выбрать одежду для Мананы. Он увидел
удивленные глаза Алены и попытался объяснить, почему принял такое решение:
