Но, кроме краски, отчетливо выделялись его природные цвета. Глаза горели, словно жаркая ночь, щеки пылали неистовым румянцем. Его чертовы сладкие губы изогнулись, когда он произнес:
– Помни это, Джейн.
Он тяжело пошел к двери, словно движения доставляли ему боль, и это дало Джейн время собраться. Время, чтобы расправить плечи. Чтобы потянуться, ощупью что-нибудь найти, – что угодно, чего она не успела еще разбить. Лучшим, что ей попалось, оказался осколок вазы, и она запустила им в Рэнсома.
Осколок не долетел даже до середины огромной спальни.
Откинувшись назад, Джейн закрыла глаза руками. Ни разу в жизни она не позволяла себе подобного бурного проявления своего гнева, но сейчас она не чувствовала никаких угрызений совести.
«Помни это», – сказал Блэкберн.
И она запомнит. Ни одна женщина не могла бы забыть такой поцелуй.
Как и такое предательство.
Глава 29
Спала ли она в эту ночь? Джейн не знала. Она лишь знала, что балдахин над ней – изысканный балдахин в оборках – не был таким, какой она видела, просыпаясь в постели Блэкберна. Послеполуденное солнце было единственным, кто приветствовал ее пробуждение, – рядом не было родных рук Рэнсома, ищущих край ее ночной сорочки под одеялом. Джейн не хватало его жаркого тела и того, как он прижимается к ней даже во сне. Ей не хватало его похрапывания, того, что свидетельствовало: он всего лишь человек, а не Бог.
Она так его ненавидела. Она так его любила.
Руки Джейн сжали простыню. Она никогда больше не позволит ему так с ней обращаться.
Но что теперь делать? Она вышла за него замуж. Сделала это осознанно, ее никто не заставлял. Она могла уехать. Могла игнорировать Блэкберна, пока его желание не сменилось бы униженностью и злостью. Вместо этого она вышла за него. И Рэнсом доказал, что ее злость была не более чем глупый каприз женщины, неуверенной в своей власти над ним.
Какая ирония судьбы – узнать, что его сомнения связаны не с ее женской привлекательностью, но с ее характером, которым Джейн так гордилась.
Откинув покрывало, Джейн поднялась и неуверенно стала на ноги. Пол под ней не уходил из-под ног, и Джейн не понимала, почему. Для нее весь мир теперь перевернулся.
Раздался робкий стук. Джейн прикрыла вырез на ночной сорочке и гневно взглянула на дверь, смежную со спальней Блэкберна. Но она тут же поняла, что стук доносится от двери, которая ведет в коридор.
Дурочка. Если она и хочет его видеть, то лишь затем, чтобы воевать.
– Тетя Джейн. – В дверях показалась головка Адорны. – Могу я поговорить с вами?
Джейн смотрела на племянницу. Ее охватило негодование. Адорна представляла собой воплощение молодости и здоровья. Она была такая цветущая, совершенная. В ней не было ни неисследованных глубин, ни горячих устремлений.
– Тетя Джейн, – глаза Адорны умоляюще смотрели на нее. Ну не могла же Джейн наказывать племянницу за то, что ей дано природой.
– Заходи, милая, только берегись фаянса на полу.
Адорна очень осторожно прошла через комнату, окидывая взглядом разбитые вазы и отвратительные пятна краски на ковре.
– Вы, наверное, на меня сердитесь? Джейн выбрала в шкафу платье.
– Нет, дорогая.
– О-о. – Адорна присела на край постели и вытянула ноги. – Тогда вы сердитесь на дядю Рэнсома?
Джейн просунула руки в рукава.
– Да, милая.
Теребя тесемку на простыне, Адорна сказала:
– Знаете, он на самом деле не обращает на меня внимания.
– На меня он тоже не обращает внимания.
– Нет, это неправда! – воскликнула Адорна. – Он проявляет к вам много внимания. Он всегда наблюдает за вами и...
– Наблюдает за мной, – Джейн горько рассмеялась. – Да, вот именно, наблюдает.
Адорна наморщила лоб от смущения.
– Я не понимаю. Это плохо?
– Он наблюдает за мной по другим, менее лестным для меня причинам, – пояснила Джейн.
– Нет. – Адорна убежденно покачала головой, и ее кудри задрожали. – Я так не думаю. Когда у мужчины такой горячий хищный взгляд, и кажется, что единственное, чего он хочет, это поскорее взять жену за руку и куда-нибудь уйти с ней, – это хорошо, я совершенно уверена.
В первый раз в жизни Джейн пожалела, что не установила в отношениях с Адорной той черты, которая не допускает подобной откровенности. «Рассказывай мне все», – всегда говорила Джейн. – «Говори мне все, что думаешь». Теперь Адорна говорила, а Джейн не хотела слушать ее.
Адорна решительно хлопнула в ладоши.
– Но я пришла не для того, чтобы обсуждать дядю Рэнсома. Я пришла сообщить, что нашла мужчину, за которого хочу выйти замуж.
Джейн мгновенно обо всем забыла и спросила:
– Правда? Почему же он до сих пор не попросил твоей руки?
– Он считает, что сначала нужно вас предупредить. Постоянное беспокойство Джейн по поводу такого подарка, как Адорна, заставило ее насторожиться.
– Предупредить? Почему?
– Он думает, что вы будете против из-за его возраста.
– Его возраста?..
– Он старше меня.
– Насколько старше?
– Намного. – Адорна поиграла локоном. – Около пятидесяти лет.
Джейн шумно вздохнула от ужаса.
Адорна проворно вскочила с кровати и взяла Джейн за руку.
– Но не переживайте! У него есть все, что мне нужно.
– Богатство и титул, – предположила Джейн.
– Да, но это я могу получить и так. – Она остановила возражения Джейн пожатием плеч. – Нет, то, что есть у Дениэла, – это его доброта.
Мозг Джейн лихорадочно работал. Дениэл? Дениэл...
– Когда я говорю с ним, он смотрит мне в лицо. Я имею в виду, с другими мужчинами мне кажется, что говорит моя грудь, а не я.
Дениэл...
– Он слушает меня. Если я говорю, что мне нравятся желтые розы со сладким запахом, он мне присылает именно такие розы, а не вечные красные розы, символизирующие глубокую страсть. – Адорна тяжело вздохнула. – Глубокая страсть. Большинство мужчин понимают только ту страсть, от которой влажно между ног.
Разум Джейн озарила догадка.
– Дениэл... Маккауслэнд?
– Да! Виконт Рускин! Помните, мы видели его на берегу? Конечно, Джейн его помнила. Этот пошатывающийся старик?
Он хочет жениться на Адорне? Ее очаровательная юная племянница хочет замуж – за него?
