– Да будет так, пока в теле моем сохранится дыхание.
Напряжение Генриха постепенно ослабло.
– Меня утешает мысль, что ты мне верен. Представляю, каким бы ты был могущественным врагом.
Гриффит откинулся на спинку кресла.
– А Ламберт Симнел – враг ничтожный.
– Если он постарается, быть может, я сделаю его…
– Поваром? – предположил Гриффит, ухмыляясь. – Я рад, что ты решил пощадить мальчишку. Он всего-навсего пешка.
Теперь Генрих с видимым удовлетворением погладил пешку на доске.
– Да, теперь он стал моей пешкой. Покойный граф Линкольн больше не сможет его использовать.
– Граф Линкольн будет вечно гореть в аду за предательство, – с мрачной уверенностью ответил Гриффит.
Сосредоточившись снова на игре, они замолчали, но тут в окно вместе с ветром донеслись тревожные крики. Пальцы Гриффита снова потянулись к щеке.
– Чешутся? – поинтересовался король.
– Что именно? – рассеянно ответил Гриффит, стиснув руки.
– Твои швы! – Генрих покачал головой. – Раньше ты никогда не притворялся, что не понимаешь меня. Должно быть, это из-за леди Мэриан ты совершенно потерял способность соображать.
– Вовсе нет! – негодующе ответил Гриффит.
– Тогда, спрашивается, о чем ты думаешь?
Чувствуя себя совершенным дураком, Гриффит нагнулся над доской и пробормотал:
– Просто гадал, посчитает ли она меня теперь уродливым из-за этого шрама.
Генрих – надо отдать ему должное – не рассмеялся. Даже, кажется, вообще не нашел повода для веселья. Только вздохнул и откинул назад редеющие волосы.
– Женщины и в самом деле будят в нас тщеславие, не правда ли? Лично я никогда не заботился о собственной внешности. Но для Элизабет… – Он хмыкнул. – Для Элизабет мне хотелось быть красивым, как юноша. И зачем? Для женщины, которая любит меня и почитает так же, как я – ее. Любит, я бы сказал, за мою доброту.
Гриффит никогда не знал, что ответить, когда Генрих говорил о своей жене, поскольку и Генрих, и Элизабет, и Гриффит, и Мэриан стали соучастниками тайны. Тайны, которая затрагивала каждого лишь частично, но легла тяжким грузом на их плечи.
– Леди Элизабет тоже добра, – сухо ответил он.
– Моя Элизабет – великая женщина, – вздохнул Генрих, не отрывая взгляда от шахматной доски. – Как и твоя леди Мэриан. И сомневаюсь, что изменившиеся черты твоего лица могут иметь какое-либо значение для нее, и во всяком случае…
– Знаю. В любом случае, мое лицо никогда не отличалось особенной красотой. Арт мне давно об этом твердил.
А Мэриан заставила его остро сознавать свою физическую силу. Во время выздоровления он иногда вспоминал восхищение в глазах Мэриан, когда она разглядывала его. Иногда вспоминал прикосновение ее руки, иногда – восхищение его скромными талантами в постели. По правде говоря, он с трудом засыпал, еле стоял и даже сидел, поскольку его тело вспоминало Мэриан весьма часто.
Гриффит взглянул на Генриха и придвинул стул ближе к столу, надеясь скрыть свое состояние и моля Бога о том, чтобы Мэриан скорее приехала.
Рука Генриха повисла между ладьей и слоном, и наконец он сделал ход слоном.
– Арт скоро вернется с леди Мэриан.
– Надеюсь, они не попадут в беду по дороге.
Собственно говоря, он молился о том, чтобы Мэриан появилась как можно скорее, но ничего не сказал об этом королю. Вместо этого он взял слона Генриха и самодовольно ухмыльнулся. Король сел поудобнее и с отвращением оглядел свое быстро уменьшающееся войско.
– Да, если что-нибудь случится, ты будешь похож на затравленного кабана – оскаленные клыки и дикие, безумные глаза. Я этого просто не вынесу!
– Благодарю, ваше величество.
– Мне, по-видимому, шах.
– Да, ваше величество.
– Разве не знаешь, что неприлично загонять в угол повелителя?
– Что вы, ваше величество! Я и не подумал бы…
– Ну как же, конечно, не подумал!
Генрих расплылся в улыбке. Снаружи снова донеслись вопли и топот ног по деревянным полам.
– Должно быть, вора ловят. Клянусь Богом, такой суматохи я еще здесь не видывал.
Шаги прозвучали в башне, протопали по ступенькам, и в дверь громко постучали. Мужчины переглянулись, и Генрих гаркнул:
– Войдите!
Уорд, стражник с крепостной стены, ступил через порог и неуклюже поклонился:
– Прошу прощения, ваше величество, но у нас неприятность. Она еще не явилась сюда?
– Что-то не заметил, – с веселым видом ответил Генрих. – Кто это она?
– Безумная. Ведьма. – Уорд взмахнул рукой. – Что-то вроде шлюхи с речью знатной дамы и твердым намерением увидеться с вашим величеством.
– Такой переполох из-за одной женщины, – пожал плечами Генрих.
– Говорю же, она спятила, и сила у нее, как у сумасшедшей. Одной рукой отшвырнула молодого Боуи, а тот совсем не карлик.
Внезапное подозрение проснулось в Гриффите.
– Она лягнула его в горло?
При этих ужасных словах солдат схватился за собственную шею.
– Нет, в колено.
Генрих сразу же сообразил, о чем подумал Гриффит.
– Кажется, это похоже на кого-то очень тебе знакомого.
– Возможно.
Но Уорд либо не расслышал, либо не понял.
– Не волнуйтесь, мы поставили засаду на лестнице, и поймать ее будет несложно. Совсем неслож…
Почувствовав чье-то присутствие за спиной, стражник молниеносно обернулся, но, прежде чем успел открыть рот, кто-то с силой втолкнул его в комнату. Уорд рухнул на пол. Кто-то – грязный, взъерошенный – стоял на пороге. Уорд с трудом поднялся.
Но Гриффит успел вскочить и встал между разъяренным стражником и покачивающейся от усталости женщиной. Положив руку на плечо солдата, он предупредил:
– Она моя.
Уорд с диким видом уставился сначала на женщину, потом на Гриффита и обратился к королю:
– Не может быть!
– Заверяю тебя, что у меня не помутилось в голове от раны. Это моя нареченная невеста, леди Мэриан Уэнтхейвен, и поскольку я понимаю твое желание защитить от нее короля, думаю, что смогу это сделать не хуже.
Уорд ошеломленно кивнул, и Гриффит, отняв руку, подтолкнул его к двери:
– Можешь идти.
Стражник, волоча ноги, направился к двери, стараясь держаться подальше от Мэриан. Та, отодвинувшись, в свою очередь, прилагала все усилия, чтобы не повернуться к нему спиной, а Уорд не сводил с нее глаз, словно безоружный человек – с дикой кошки. Остановившись у самого порога, он на всякий случай еще раз осведомился у Гриффита:
