– Ты называешь его призраком? – громко расхохотался Рис, но тут же вновь стал серьезным. – На твоем месте я не оскорблял бы духов, причисляя к ним Харботтла.
– Да, даже они могут обидеться, – согласился Гриффит. – Ну что, оставим его в заточении? Он предательская скотина, и, возможно, стоило бы последить за ним.
– Наверное, лучше вышвырнуть его из замка, – задумчиво протянул Рис. – Весенняя погода неустойчива – то дождь, то холод. Если останется в наших краях, он совсем скоро почувствует себя худо.
– Зато у нас ему неплохо.
Глаза их встретились, и отец с сыном решили выкинуть его вон.
– Ты должна выпить снадобье, – уговаривала Энхарад, поднося чашу к сжатым губам Мэриан. – Ты ведь обещала Арту.
Мэриан зажала нос, пытаясь не вдыхать отвратительный запах.
– Но я не обещала, что буду пить это до конца жизни. Мне уже лучше.
– Так оно и есть. Неделя в постели пошла тебе на пользу. Еще неделька – и все будет в порядке.
– Еще неделя?! – взвизгнула Мэриан, но, к ее досаде, голос постыдно сорвался – обстоятельство, которым Энхарад не преминула воспользоваться.
– Видишь, ты еще совсем слаба. – Она погладила Мэриан по щеке, совсем как мать, успокаивающая младенца. – Если выпьешь, я позволю кое-кому навестить тебя.
Мэриан окинула женщину свирепым взглядом, горько сожалея о собственной слабости. Она была твердо уверена, что не выживет: на этот раз смерть подошла слишком близко. Дни, когда лихорадка пожирала ее, казались бесконечными: темный водоворот боли и страха, отвратительных кошмаров и изнуряющий кашель, как только она просыпалась. Болезнь погасила искру энергии, позволявшую до сих пор держаться и переносить трудности. Мэриан не могла поднять головы от подушки, но причины делать это, похоже, вовсе и не было. Она могла бы проверять каждый день, на месте ли спрятанное в мешке сокровище, но теперь это почему-то казалось почти не имеющим значения. Она могла даже сесть, причесаться и встать, чтобы позаботиться о нуждах тела, но не желала выходить и оказываться лицом к лицу с мириадами опасностей и трудностей, в которые превратилась ее жизнь. Сын в безопасности, о нем заботятся, но сама Мэриан устала. Устала до изнеможения.
– Я разотру тебе спину, – предложила Энхарад.
Мэриан поколебалась. Энхарад знала, как обращаться с больными.
Гриффит предложил ей свою мать, словно величайший подарок, который мог преподнести, и Энхарад оказалась именно таким бесценным даром. Она приняла Мэриан под свое крылышко, словно любимого и заблудившегося цыпленка. Мэриан считала, что Энхарад слишком хлопочет над ней, но та делала это с такой искренней любовью, что девушка была готова на все, лишь бы облегчить беспокойство женщины. А Энхарад умела любить. Она любила Мэриан, любила Лайонела, словно собственных детей, и сейчас терпеливо подманивала девушку, как умеют делать лишь нежные матери, а та охотно шла в «западню».
– Тиранка, – пробормотала Мэриан и с гримасой отвращения поднесла к губам чашу. Омерзительное пойло имело вкус дерьма летучей мыши, смешанного с травами, и, насколько знала Мэриан, вполне могло им быть. Однако подобная мысль была настолько невыносимой, что она покорно приняла кружку с элем, протянутую Энхарад, чтобы заглушить гадкий вкус, и, подняв свободную полотняную сорочку, перевернулась на живот. – Пожалуйста, разотри мне спину.
Энхарад села на постель рядом с Мэриан, откинула тяжелые рыжие пряди и начала массировать шею и плечи, затекшие от долгих часов лежания в постели. Мэриан застонала от удовольствия, но все же спросила:
– Хочет прийти Лайонел?
– Лайонел, Рис и Гриффит.
– Гриффит? – Приятная расслабленность мгновенно исчезла, и она встревоженно поднялась на локтях. – Я не желаю видеть Гриффита.
– Ты отказывала ему целую неделю, и он ведет себя словно медведь, которому не терпится встретиться с быком. Мечется и рычит, на всех кидается. – Энхарад легонько похлопала Мэриан по заду, словно та была во всем виновата. – Пора поговорить с ним и избавить Гриффита и всех нас от этого несчастья.
– Но я не чувствую себя достаточно хорошо, чтобы увидеться с ним.
Энхарад снова уткнула ее лицом в подушку.
– Минуту назад ты чувствовала себя достаточно здоровой, чтобы встать с постели.
Мэриан ничего не оставалось, кроме как возразить:
– Но мне от его вида станет хуже.
– Быть того не может! – уверенно заявила Энхарад, прижимая ладонь к спине Мэриан. – Прислушайся только, как стучит твое сердце! Оно разгоняет кровь, и болезнь уходит с воздухом.
Мэриан зарылась лицом в подушку, чтобы спрятать горящие щеки. Если Энхарад так легко разгадала ее смятение, страх, смущение, кто еще может увидеть все это? Гриффит?
Никогда в жизни Мэриан не пыталась убегать от неприятностей. По правде говоря, в свое время леди Элизабет жаловалась, что подруга сама их ищет. Но на этот раз все было по-иному. Не нужно сражаться на поединке или принимать вызов. Зато придется встретиться с человеком, отнявшим у нее разум и заставившим потерять голову. Он ворвался в ее тело, взял его приступом, словно крепость, и Мэриан не сопротивлялась. Он украл то, что ничем и никогда не вернешь, – ее невинность, а взамен отдал тоску, становившуюся с каждым днем все сильнее. Нет, она слишком устала, чтобы встретиться с Гриффитом еще хоть раз в жизни.
Подняв голову, Мэриан умоляюще попросила:
– Не может это подождать до завтра?
И подпрыгнула от неожиданности, услышав голос Гриффита:
– Ни одной минуты.
Одного взгляда на него было достаточно. Гриффит выглядел, словно одна из древних зазубренных скал, росших из глубин земли. Она видела такие в путешествии по Англии, и особенно по Уэльсу. Здесь их называли менгирами. Иссеченные дождями и ветрами, они стояли, суровые, непоколебимые, неподвластные разрушению величественные памятники, бросившие вызов течению времени, чтобы безмолвно провозгласить собственную мощь.
Тишина в комнате лишала Мэриан мужества, заставляла нервно ерзать, и немного погодя она рискнула еще раз поднять глаза.
Гриффит стоял теперь совсем близко – не угрожающий призрак, а мужчина. Мужчина, столь же неподатливый, жесткий, массивный и горячий, как менгир, нагретый соками земли, из которой он вышел. Неужели они смогут понять друг друга без слов?
К собственному смущению, Мэриан обнаружила, что такое возможно. Словно после долгих объяснений Гриффита, она ощущала его ярость и желание. Он отчаянно хотел ее и так же отчаянно желал избавиться от этого наваждения. Значит, и у Гриффита есть слабость, и имя этой слабости – Мэриан? И теперь он изо всех сил хочет втиснуть ее на подобающее место в его хорошо организованной, устоявшейся жизни?
Хриплым от желания голосом Гриффит осведомился:
