Вместо этого он висит на шпалере, слушая призывы своего члена, а не доводы разума. Глядя с высоты на своих друзей, он вдруг подумал, не прав ли Цезарь. Может быть, ему следует бежать, пока возможно, а наслаждение получить позже?
Но тут ветка, за которую он цеплялся, сломалась, и он повис на одной руке, задергался, пытаясь за что-то ухватиться, и почувствовал себя страшно глупо.
В обычной ситуации его друзья сейчас тыкали бы в него пальцами и ржали как ослы, каковыми и являлись.
Но сейчас они хранили молчание.
И это взбесило Ренье.
Что они о себе вообразили? Неужели считают его изнеженным и избалованным? Сейчас он им всем покажет!
Найдя опору, он продолжил подъем, на этот раз двигаясь медленнее, не заботясь о том, как выглядит со стороны, и стремясь поскорее достичь цели.
Ренье радовался, что Жюльенна не видела, в какое глупое он попал положение. Но Цезарь прав. Где она? Почему не ждет его на балконе?
Наконец он добрался до верха, перелез через мраморные перила и спрыгнул на балкон. Пристально посмотрел на открытую дверь и задернутые шторы.
Где Жюльенна?
Он посмотрел на стоявших внизу друзей. Они собрались тесной группой и возмущенно переговаривались.
Ренье не мог слезть вниз. Не мог признать, что совершил ошибку.
Он вытащил шпагу из ножен и двинулся вперед. Раздвинул шторы.
И он ее увидел – она стояла у изголовья кровати, дивно обнаженная и залитая светом одной свечи, зажженной на столике, – Жюльенна, графиня Дюбелле, его первая и несравненная возлюбленная.
– Милый! – Одно это слово обещало море наслаждений. Она раскрыла ему объятия. – Иди ко мне!
Осмотрительность, неспешность, логика – все было забыто. Он стремительно бросился в ее спальню, думая лишь об одном: погрузиться в нее, отдаться страсти, а потом повторить все сначала.
И все свое пылкое восхищение и желание он вложил в свои объятия.
Она негромко рассмеялась и высвободилась.
– Милый, столько медалей и пуговиц! Быстрее! Быстрее! Разденься! Покажи мне свое чудесное молодое тело и твое мощное копье!
На какое-то мгновение к нему вернулась осмотрительность. Прежде она никогда не просила его торопиться. Скорее склонна была сетовать на то, как он спешит удовлетворить свое желание.
Но тут она улыбнулась и медленно облизнула свои пухлые рубиново-красные губы.
Ренье стал срывать с себя одежду, швыряя ее на пол. Китель, ремень, шпага, пистолеты, сапоги, брюки… В рекордное время он предстал перед ней обнаженным: сильный, молодой, мужественный, гордо демонстрируя эрекцию, которая, как она утверждала, превосходила все фантазии.
– Прекрасно, милый. А теперь подожди секунду…
Она подняла руки над головой, заставив тяжелые сферы своих грудей приподняться, создавая дивную картину.
Желание захлестнуло его. Он дрожал, он жаждал, он почти ослеп, едва мог слышать…
Пока у него за спиной не раздался шорох множества обнажаемых клинков.
Стремительно обернувшись, он встретил семь наставленных на него клинков. Семь кавалеров в ливреях графа Дюбелле держали в руках шпаги.
Они осматривали его и ухмылялись. Одна-единственная мысль пронеслась в голове Ренье: он должен защитить Жюльенну!
– Прячься за меня, дорогая! – крикнул он. Она соскользнула с кровати у него за спиной. Он встал между нею и острыми клинками. Жюльенна передвинулась сначала в одну сторону, потом в другую.
Он двигался вместе с ней, не спуская взгляда с направленных на него шпаг. Свою шпагу он небрежно швырнул к окну, пистолет положил на столик у кровати, но стоило ему сделать движение в ту сторону, как кавалеры заставляли его отступить.
Они смеялись, эти ублюдки! Их забавлял принц, которого они поймали в ловушку, голым и совершенно беспомощным.
– Ко мне! – крикнул Ренье, повернувшись к окнам. – К Ренье!
В его призыве звучало отчаяние.
Люди Ренье скоро будут здесь, они взберутся по шпалерам, сравняют силы…
Но в тот момент, когда ему в голову пришла эта обнадеживающая мысль, он услышал донесшийся снизу крик.
Предсмертный крик. Он застыл.
Кто? Кто погиб? Его кузен Цезарь? Гектор – такой веселый, такой щедрый? Эмилио, ровесник Ренье и его лучший друг? Гардуин, чуткий и поэтичный? Или Марлон, сосредоточенный, рациональный и осмотрительный?
Звенели клинки. Кричали люди. Засада, подготовленная для Ренье, захватила и его людей.
– Добро пожаловать, юный принц.
Услышав этот иронично-любезный голос, Ренье резко повернул голову. Из-за шторы появился граф Дюбелле. Женщины называли узурпатора красивым: светлые волосы, голубые глаза, сильное тело, которое он держал в отличной форме, – и знание моды, благодаря которому все эти достоинства были отлично видны. Этот мужчина в тридцать три года находился в самом расцвете своих сил. И теперь стоял, шлепая по ладони кожаным арапником.
– Похоже, мы захватили самую важную пешку в нашей шахматной партии!
Граф Дюбелле улыбался. Улыбался так, словно одержал победу в войне.
Но он не понимал ситуации. Ренье не позволит ему захватить Жюльенну и пронзить ее рапирой, которую обнажает…
О Боже! Боже! Его глупость стоила жизни его другу. Возможно… всем его друзьям!
Его ждет смерть, а он не романтик. Не праведник. Не герой. Сердце у него бешено колотилось, руки дрожали.
Он поступит по-рыцарски. Защитит Жюльенну.
Он протянул руки назад, нуждаясь в утешении, которое ему даст прикосновение к ее телу.
Но пока он прислушивался к идущему внизу бою, она успела проскользнуть мимо него.
– Жюльенна! – крикнул он.
Бросив ему через плечо дразнящий взгляд, она вызывающе направилась к графу Дюбелле.
Граф Дюбелле поймал ее за талию и привлек к себе. Стоя рядом, они смотрели на Ренье.
Они улыбались. Оба улыбались!
Ренье с трудом осознал весь ужас произошедшего.
– Дорогая, ты говорила правду! – порадовался граф Дюбелле. – Ты действительно держишь его за яйца!
Ренье ощутил во рту горькую желчь.
– Он миленький, правда? – Графиня Дюбелле уперла руку в выставленное чуть вперед бедро. – Он ведь и сейчас не может оторвать от меня глаз и все еще возбужден!
Она предала его. Жюльенна предала его. И его людей тоже. Под окнами шум боя стих. И он понимал, что это не потому, что его люди вышли из него победителями. Они потерпели поражение.
