Глава 22
В тот же день Биггерс, придя в домик, увидел Эми в чистом, отглаженном, но совершенно неподходящем платье из гардероба мисс Викторины. Выражение ужаса на его лице было таким откровенным, что Джермин чуть было не рассмеялся, но все же сдержался. А Биггерс сказал, запинаясь:
– Простите… простите мне мою дерзость, леди Нортклиф… скоро прибудет карета, которая отвезет вас в Саммервинд-Эбби. Слуги уже готовятся встретить свою новую хозяйку. Смею заметить, они ждут не совсем такое… то есть у вас собственный стиль, необычный, и все такое… но ваше первое появление в поместье… вы, верно, захотите освежить… – Голос Биггерса дрожал, когда он пытался тактично покритиковать наряд Эми.
Но это ему не удалось, и он замолчал.
– Биггерс, перестаньте называть меня леди Нортклиф. Еще и потому, что Уолтер верит, что я будущая жена Джермина.
– Хорошо, миледи. По-моему, карета уже подъехала. – Биггерс откашлялся, и, казалось, он почувствовал облегчение.
– Биггерс, останься здесь и приведи домик в его первоначальный вид. – Джермин помог Эми надеть ее далеко не новый плащ. Он считал, что она выглядит прелестно в слегка помятой шляпе, надетой поверх высокой прически, и с порозовевшими за время их «медового месяца» щеками. – Важно, чтобы никто не догадался, что мы жили здесь всю неделю, иначе наша ложь, что мы помолвлены и собираемся пожениться, раскроется.
– Значит, до церемонии в вашей домовой церкви мы будем непорочны? – поддразнила его Эми.
Он улыбнулся тому, как быстро она научилась флиртовать.
– В доме, который некогда был аббатством, есть свои преимущества.
– Какие же, Джермин? – спросила она, надевая заштопанные во многих местах перчатки.
Биггерс тихо застонал.
– В этом доме полно тайных ходов, – ответил Джермин.
– Но, милорд! Неужели вы намекаете на то, что придете в мою спальню для свидания? – Она постаралась выглядеть шокированной.
А он ответил с невозмутимым видом:
– Что ты! Ни в коем случае! Ты уже доказала, что это ты умеешь пробираться в мою спальню, поэтому я подумал, что ты придешь ко мне, и еще не раз.
Она расхохоталась и, взяв его за руку, пошутила:
– Бездельник.
У двери она остановилась.
– Погоди минутку.
Эми обернулась, чтобы еще раз посмотреть на комнату, где прошли немногие часы их «медового месяца». На камин, где прошлой ночью весело потрескивал огонь, на кровать с пологом, где они, утомленные любовью, засыпали, чтобы снова проснуться и снова любить друг друга, на слегка увядший букет цветов, который она собрала и поставила на стол. Он заметил, как прервалось ее дыхание, каким меланхоличным стало выражение ее лица.
Ей понравилась простота этого места. Оно ей подходило. А Джермин не в первый раз задумался о том, сумеет ли она привыкнуть к роли хозяйки огромного загородного поместья.
Вздохнув, она отвернулась и вышла.
Герб маркиза Нортклифа красовался на белой дверце открытой коляски. Внутри она была отделана полированным деревом, сиденья были обиты черной кожей. Пара резвых гнедых лошадей нетерпеливо ожидала седоков. Кучер и слуга – оба в синих ливреях и напудренных париках – дополняли собой весьма внушительную картину.
Джермин собирался привести в свой дом невесту – или, как думали некоторые, свою будущую жену – и хорошо понимал, какое впечатление должно произвести задуманное им мероприятие и какие выводы сделает общество.
– Милтон – мой верный кучер, – сообщил Джермин Эми. Да, верный. Он пострадал даже больше в аварии, когда Джермин сломал ногу. Когда карета опрокинулась, Милтон получил удар по голове и на три дня потерял сознание. Ему вообще не следовало вставать, но он был нужен Джермину, и Милтон слышать не хотел, что кто-то может занять его место.
До знакомства с Эми Джермин считал его верность само собой разумеющейся, но сейчас он решил так наградить Милтона, чтобы сын кучера смог выучиться на адвоката.
– А Билл – мой личный слуга. Ты можешь смело доверить этим двум людям свою жизнь. – Если план Джермина относительно дяди Харрисона не удастся, Эми должна знать, кто ее союзники.
Билл откинул ступеньки коляски, но Эми, прежде чем подняться в коляску, остановилась, чтобы они могли ее получше разглядеть.
– Милтон, Билл, благодарю вас за то, что вы так хорошо заботитесь о его светлости.
– Миледи, – поклонился Билл.
– Мисс Розабел. – Милтон приложил руку к шляпе. Взяв руку Джермина, она поднялась в коляску. Когда он сел рядом, она сказала:
– Никто не знает, как ко мне обращаться. Нам надо решить этот вопрос, и я не сомневаюсь, что ваш детально разработанный английский этикет может нам в этом помочь.
– А разве в Бомонтани не было правил придворного этикета?
– Были, но в английском высшем обществе целый кодекс правил, и мне никогда их не запомнить.
– Мы большие снобы, не так ли? – Джермин откинулся на спинку сиденья и обнял Эми за плечи. Ему тоже не хотелось покидать домик. Он даже строил планы, как туда вернуться и еще раз оказаться наедине с Эми. – Думаю, нам надо называть тебя «принцесса» или лучше – «ваше высочество».
– Тебе не кажется, что это слишком претенциозно и нарочито? – Она глянула в сторону Милтона и вопросительно подняла брови.
– Но это правда, и тебе должно быть оказано уважение, положенное члену королевской семьи.
– Член королевской семьи в изгнании… Нет, я предпочитаю «мисс Розабел».
– Как пожелаешь, моя дорогая.
Джермин понимал, что слуги прислушиваются к их разговору, и, хотя оба были ему верны, он знал, что это не остановит их желания посплетничать. А он именно на это и рассчитывал. Удовлетворенный тем, что его надежды оправдаются, он стал показывать Эми достопримечательности поместья: окружающие его вековые дубы, сады и цветники, спускающиеся к самому морю скалы. Эми, в свою очередь, расспрашивала Джермина об истории его владения.
Между тем в воздухе стал ощущаться соленый запах океана. Лошади ржали, чувствуя приближение непогоды, и Милтону пришлось употребить все свое мастерство, чтобы справиться с ними.
Джермин взглянул на небо и вздрогнул. Свинцовые тучи надвигались из-за горизонта с такой скоростью, что почти не оставалось просветов голубого неба. На своем веку Джермин повидал немало штормов, но тот, что приближался, решил он, будет небывалой силы.
А Эми выросла далеко от моря, и поэтому шторм ее не пугал.
– Не понимаю, – сказала она игривым тоном, – почему маркизы Нортклиф назвали это место Саммервинд.
[2]
Ветер дует не только летом, но и всю зиму.
