– Тот, кто предупрежден, – вооружен. Так что расскажи мне все, что знаешь, о безумном и опасном лорде Хепберне.
Бомонтань
Одиннадцать лет назад
Вдовствующая королева Клавдия постучала тростью о мраморный пол в тронном зале королевского, дворца Бомонтани и, подобно холеной борзой, самой старшей в своре и самой главной, отрывистым лаем отдающей распоряжения псам рангом пониже, коротко рявкнула, обращаясь к внучкам:
– Подбородок вверх! Плечи назад!
Пятнадцатилетний Кронпринц Рейнджер королевства Ришарт стоял на возвышении, наблюдая за тем, как королева проводит инспекцию.
Он знал, что настанет и его черед.
Возмущенный бесцеремонностью старухи, он думал о том, почему никому не приходит в голову восстать против ее деспотизма. Самим своим присутствием она действовала на всех угнетающе. Воплощение безраздельной власти. Сухопарая и жилистая, суровая и придирчивая, эта дама могла отхлестать словами больнее, чем плетью, а ее голубые глаза, казалось, заглядывали человеку в самую душу. Рейнджер знал об этом по собственному опыту, потому что вдовствующая королева была его крестной и пользовалась этим, чтобы давать ему всевозможные поручения в любое время, когда пожелает.
Королева ходила взад-вперед перед принцессами, которые стояли на возвышении на одну ступень выше ее. Солнечный свет струился в высокие стрельчатые окна, играл на позолоте стен, и в этом золотистом сиянии принцессы казались еще милее. Все три девочки были одеты в одинаковые белые платья с розовыми атласными бантами на талии и в волосах. На принцессах платья выглядели великолепно.
Так говорил отец Рейнджера, король Платон. Отец принцесс, король Реймунд, сиял от гордости, глядя на своих дочерей. Придворные в обоих королевствах шептались о том, как хорошо воспитаны принцессы и какие они миленькие. Рейнджер полагал, что так оно и было. Но Рейнджер с тех пор, как себя помнил, каждый год приезжал в Бомонтань, и для него принцессы были всего лишь девчонками, с которыми он был не прочь поиграть, но обычно в их компании он испытывал одну лишь досаду, поскольку они дразнили его, не питая ни капли почтения ни к его возрасту, ни к титулу.
– Сегодня к нам приезжает с визитом посол Франции. Это протокольное мероприятие, и взгляды всех присутствующих будут прикованы к вам, принцессам Бомонтани. – Королева Клавдия носила высокую прическу из своих натуральных, совершенно седых волос, причем из пышного пучка не выбивался ни один волосок. Прическу украшала тиара с бриллиантами и сапфирами. Синий цвет платья из королевского бархата идеально сочетался с цветом ее глаз.
Рейнджер думал, что ей лет сто, не меньше, а то и все сто пятьдесят. Однако кожа ее, хоть и сморщенная, была чистой, без пигментных пятен и сосудистых звездочек. О королеве Клавдии судачили, будто она ведьма. Рейнджер не исключал такой возможности. У королевы Клавдии нос был длинный и костлявый, и всем было известно, что на королевской кухне она варит какое-то снадобье. Она требовала совершенства от всех, и в первую очередь от себя самой. И получала требуемое.
Сам Рейнджер тщательно осмотрел свой придворный наряд, прежде чем выйти из комнаты. Накрахмаленная рубашка сияла белизной, темный костюм сидел на нем безукоризненно. Он еще на пару секунд задержался перед зеркалом, любуясь своим мускулистым торсом. Графиня Дюбелле сказала, что он великолепно сложен. Он не мог не признать, что графиня права.
Королева Клавдия остановилась перед младшей внучкой.
– Эми, покажи мне свои ногти.
Эми неохотно протянула бабушке руки.
Королева Клавдия тщательно осмотрела протянутые ей ладони, затем перешла к проверке состояния ногтей.
– Лучше, – сказала она. – Чистые. Но принцесса не должна обкусывать ногти. Помни, твои руки, как и любая часть тебя, представляют королевскую династию Бомонтани. Все, что ты делаешь и говоришь, подлежит тщательной проверке и должно быть безукоризненным.
Шестилетняя Эми походила на чертенка с волосами такими же черными, как у Рейнджера. Этот чертенок был честен, и эту честность не могла сломить даже королева Клавдия.
– Но, бабушка, мне нравится кусать ногти. Лучше я не буду принцессой, если мне нужно прекратить их кусать.
Безыскусный ответ Эми эхом прокатился по залу, отраженный мрамором колонн. Рейнджер ухмыльнулся.
Клариса закрыла глаза руками.
Сорча очень серьезно сказала:
– Бабушка, Эми не понимает, что говорит. Ей всего шесть лет.
Сорче уже исполнилось двенадцать, она отличалась мягким и добрым нравом, ее волосы цвета отожженной меди вызывали восхищение. По мнению Рейнджера, бабушке удалось сломить ее дух бесконечными нотациями о королевском долге, что не радовало Рейнджера, поскольку он был обручен с Сорчей. За год совместной жизни она может нагнать на него такую тоску, что не захочется жить.
Королева Клавдия осадила старшую внучку ледяным взглядом.
– Я знаю, сколько Эми лет, но такие высказывания неприемлемы ни в каком возрасте. – Королева Клавдия перевела взгляд на Эми, и та поморщилась. – Честь, от которой ты с такой легкостью отказываешься, дается лишь избранным. Настоящая принцесса должна быть готова с радостью отдать жизнь за свою страну и за свою семью. В том, чтобы отказаться от отвратительной привычки грызть когти, нет ничего героического.
Эми ковыряла носком толстый ворс красной ковровой дорожки, которая вела к трону.
– Значит, я ненастоящая принцесса, – пробормотала Эми. Клариса сдавленно хохотнула.
Тогда королева Клавдия обратилась к одиннадцатилетней Кларисе, блондинке с густой копной мелких кудряшек, обрамлявших лицо. Раздувая ноздри, она заявила:
– Ты не смеешь потакать ее дерзости!
– Нет, бабушка. – Но в глазах Кларисы все еще плясали озорные огоньки, и она толкнула Сорчу локтем в бок.
Сорча ущипнула ее в ответ.
Королева Клавдия постучала тростью об пол.
Принцессы подпрыгнули и вытянулись в струнку.
С тех пор как умерла мать девочек, а случилось это четыре года назад, королева Клавдия контролировала каждый шаг принцесс. Она была такой суровой и настолько лишенной чувства юмора, что Рейнджер невольно задумывался о том, была ли Клавдия вообще когда-то молодой.
– Эми, я пришлю в твою спальню мазь, которой ты будешь мазать свои ногти каждое утро и каждый вечер, – сказала королева Клавдия. – Так ты быстрее излечишься от своего пагубного пристрастия, а заодно научишься себя вести.
– Да, бабушка, – сладким голоском пропела Эми. Тогда Клавдия обратилась к Кларисе:
– А поскольку ты находишь все это забавным, то поможешь мне приготовить эту мазь.
У Кларисы вытянулось лицо.
– Да, бабушка, – упавшим голосом произнесла она.
