Книга Один прекрасный вечер, страница 66. Автор книги Кристина Додд

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Один прекрасный вечер»

Cтраница 66

– Он оставил меня ни с чем. Я из знатной семьи, но моя семья отказалась от меня из-за моего бесчестья. – Огли услышал глухой стук, это Кармен ударила себя кулаком в грудь. Как всегда, разыгрывает мелодраму.

Будь она проклята!

Огли вытер пот со лба и попытался сосредоточиться. Ему нужна была ясная голова.

Итак, Хепберн, этот извечный создатель проблем, все же привез ее сюда.

– Что скажет эта тощая, бледная жена, когда я расскажу ей, как бродила, словно нищенка, без крыши над головой с младенцем на руках? С его младенцем. – Голос Кармен дрожал от волнения.

Огли хотелось сплюнуть от отвращения. Глупое, немыслимое преувеличение. Так он и скажет Бренде.

Но стоит ли себя обманывать? Если Кармен и впрямь сцепится с Брендой, если расскажет об их с Кармен связи и, что еще хуже, об их ребенке, его женушка туг же подготовит бумаги на развод и вышвырнет его, голодного и холодного, на улицу. Бренда его обожает, но Огли никогда не тешил себя мыслью, что она станет мириться с таким предательством.

К тому же Бренда – женщина. Она может принять сторону Кармен, сказать, что если он собирался спать с какой-то грязной иностранкой, то должен был дать ей содержание. Как будто он должен платить за услуги, которых больше не получает!

Кармен продолжила свою речь, вбивая осиновый кол ему в грудь:

– У моей малютки Анны нет папы. Дети смеются над ней, называя ее незаконнорожденной…

Бренда хотела родить ребенка. Если она узнает, что он бросил родную дочь… Огли прошиб холодный пот.

Кармен понизила голос и горько запричитала:

– Иногда моя малютка плачет от голода. – Огли больше не мог этого вынести. Черт бы побрал этих истеричек! Он распахнул дверь и, тыча пальцем в лица всех троих, в немом изумлении уставившихся на него, крикнул:

– Вы так со мной не поступите! Я вам не позволю! – Кармен бросилась к нему с занесенной для удара рукой, но Вальдемар перехватил ее руку. Она как фурия (коей и являлась) накинулась на него, однако Хепберн воскликнул:

– Нет, сеньорита! Оставьте это мне. – Распахнув веер, она начала яростно обмахиваться им, ее янтарные глаза метали молнии… Как странно! Огли всегда считал, что глаза у Кармен темно-карие. Но какого черта! Какое имеет значение цвет глаз женщины? Презрительно пожав плечом, Огли обратился к Хепберну. Он был главным в этой компании.

Хепберн подал знак Вальдемару, который, крепко держа Кармен за предплечье, подталкивал ее к двери. Огли отступил, но юбки Кармен коснулись его ног. Он ощутил запах духов – смесь свежих цветов и пряностей, и она злобно прошипела:

«Ублюдок».

Огли обернулся, тупо глядя, как Вальдемар тащит ее по коридору, затем обратился к Хепберну:

– Я требую, чтобы нам с Кармен предоставили возможность поговорить с глазу на глаз.

– И не думай. – Хепберн угрюмо усмехнулся. – Что ты собрался сделать? Убить ее?

И поскольку именно это и пришло Огли в голову, он густо покраснел.

– Нет, – продолжил Хепберн. – Я пообещал ей, что ты не будешь встречаться с ней наедине и не станешь ее запугивать. Она хочет сбросить тебя с пьедестала в присутствии всех этих людей. И я не вижу причин, по которым я мог бы ей это запретить.

Во рту у Огли пересохло.

– Моя жена.

– Будет шокирована и ошеломлена тем, что ты содержал любовницу. Я в этом уверен.

– Она поймет. – Огли не мог убедить в этом даже самого себя. А что, если Кармен раскроет правду о том, кто был там, на Пиренеях, настоящим героем? Тогда все собравшиеся здесь, вместо того чтобы чествовать его, станут презирать. Бренда, которая его обожает, испытает шок, от которого уже никогда не оправится. Шок, от которого никогда не оправится и их с ней брак. Шок, от которого его финансовое благополучие;.. сама мысль об этом невыносима.

– Миссис Огли еще сильнее расстроится, когда узнает, что ты опозорил юную леди из хорошей семьи. – Хепберн вколачивал каждое слово, как гвозди в крышку гроба. – Когда узнает, что ты лгал Кармен, говорил, что не женат, что ты бросил ее, ничего не оставив ей, кроме незаконнорожденного ребенка.

– Всего лишь дочь. – «Бесполезная ерунда, эти дочери». Хепберн забарабанил пальцами по столешнице.

– Ты ведь не подарил ребенка собственной жене, верно?

Огли скривил губы в ухмылке. Он хотел выглядеть бесшабашным и дружелюбным, хотя его захлестнуло отчаяние. Возможно, если он обратится к Хепберну с дружеской просьбой, как мужчина к мужчине, тот его выручит.

– Я бы оставил Кармен содержание, но деньгами в нашей семье распоряжаюсь не я. Каждый год я вынужден ходить к отцу Кармен за пособием. Поэтому и не мог оставить содержание Кармен.

Хепберн, эта богатая аристократическая свинья, даже бровью не повел.

– Ты мог бы расплатиться с ней гонораром за книгу, которую ты опубликовал.

Огли был загнан в угол. Когда-то он захотел эту маленькую кошечку и взял ее. Взял то, что принадлежало ему по праву.

Огли был вне себя от ярости. Он ударил кулаком о стену и, сунув кулак под мышку, стал мерить шагами комнату.

Хепберн вел себя так, словно Огли здесь вообще не было.

– Не лги, Хепберн. – Огли ткнул в него пальцем. – Это все твоих рук дело. Ты специально устроил этот бал, чтобы уничтожить меня…

Хепберн не стал этого отрицать. Вот свинья. Свинья неблагодарная.

– Ты завидуешь мне потому, что я присвоил себе твои геройства, – выпалил Огли.

– Мне совершенно наплевать, кто на самом деле подорвал оружейный склад французов, но у нас с Кармен есть кое-что общее.

– Да, я поимел вас обоих, – язвительно заметил Огли.

Хепберн глазом не моргнул.

– Нет, хуже. Ты дал мне слово и не сдержал его. – Вначале Огли не понял, что именно Хепберн имеет в виду.

Потом вспомнил, и в конце туннеля для него забрезжил свет.

– Так ты насчет Вальдемара? Хочешь, чтобы я освободил его?

Хепберн сдержанно кивнул, и в этом жесте было столько грации и достоинства, что Огли захотелось его пристрелить.

– Нет, я не хочу, чтобы ты его освобождал. Ты дашь ему все, что обещал. Представишь его к награде за геройство и подпишешь приказ о его бессрочном освобождении за храбрость и примерную службу.

– Он вор. Уличный вор, висельник! Незаконнорожденный ублюдок, без рода и племени. – «Как человек ранга Хепберна может быть настолько глуп?» – недоумевал Огли. – Он – ничто, а ты – граф. Какое тебе до него дело?

– Ты никогда этого не поймешь. – Хепберн смотрел на него с презрением аристократа. Он даже поморщился, словно от Огли исходило зловоние. Он ухмылялся так, будто знал о достоинстве и чести нечто такое, что Огли было недоступно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация