Был вечер, времени готовиться к балу оставалось мало. Эмма дрожала от волнения, размышляя о том, как будет дебютировать в свете. Она, Эмма Чегуидден из Фрейберна в Йоркшире! И словно этого мало, она еще собиралась на этом празднике шпионить ради человека, которого любила… которому отдалась, но чье лицо никогда не видела.
Утомленная, с ощущением легкой боли в некоторых местах, – она была счастлива и немного возбуждена.
Мадам Мерсье продолжала:
– Глаза мисс Чегуидден меняют цвет от одежды, которую она надевает. От синего хлопка приобретают стальной оттенок, зеленый атлас превращает их в изумруды. Так что я хотела выбрать материал, который позволит ее необычной красе проявиться полностью.
Эмма слышала шелест ткани и восхищенные восклицания леди Фанчер и Эмеи. Она повернулась, чтобы рассмотреть платье, но Тиа снова подтолкнула ее вперед, швеи сердились на горничную, требуя, чтобы она поторапливалась.
– Я послала гонцов в Мадрид за этим чудесным шелком. Не знала, когда он прибудет, а внезапное решение принца устроить бал бросало вызов моим скромным талантам. Мы не успевали вовремя. Потом я поняла – роскошные шелковые наряды обычно носят женщины, скажем так, опытные. Мисс Чегуидден молода и невинна, так что, дабы подчеркнуть красоту ткани, платью нужна простота. Это мы и постарались сделать. – Мадам Мерсье походила на довольно мурлыкающую кошку.
– Оно совершенно, – сказала леди Фанчер.
Эмма мельком увидела лежавшее на скамье темное платье. Потом Тиа подняла ее руки, и швеи набросили ей на голову нижние юбки. Когда она выбралась из накрахмаленного плена, платье висело позади нее, а обе дамы обсуждали, какие драгоценности она должна надеть.
Мадам Мерсье запретила все, кроме пары изящных серег и тонкого серебряного кольца.
– Нет! Нет! Простота. Доверьтесь мне. Вы увидите!
Наконец сама мадам Мерсье надела на Эмму платье.
Эмма взглянула вниз, пытаясь рассмотреть то, что так понравилось дамам.
Мадам Мерсье потянула ее за косу.
– Не подглядывать, юная леди! Скоро все увидите.
Девушки усадили ее на низкий табурет.
– Я была горничной. – Мадам Мерсье забрала у Тиа гребень.
Очевидно, с годами мадам Мерсье потеряла ловкость, поскольку, пока она решительно орудовала шпильками, у Эммы из глаз сыпались искры.
– Может быть, свежие цветы? – предложила леди Фанчер.
– Нет! Алмазные шпильки… здесь… здесь… и здесь, как звезды в полночном небе.
Все ахнули.
У Эммы горела кожа от крахмала и любопытства.
Тиа надела ей на ноги бальные туфельки, и Эмме разрешили встать.
Швеи суетливо поправляли длинные узкие рукава и пышный подол.
Леди Фанчер и Эмея, всплеснув руками, со слезами на глазах смотрели на нее.
– Повернитесь, мадемуазель. Повернитесь кругом! – скомандовала мадам Мерсье. Наконец она тоже улыбнулась. – Хорошо! – Она подвела Эмму к высокому зеркалу.
Эмма смотрела и не могла оторвать глаз.
– Видите, я права. Это японский шелк, еще мало известный на континенте. Густой цвет бордо с серебряной нитью. Днем это выглядело бы, пожалуй, излишне ярко, но при свечах… – Мадам Мерсье поцеловала кончики пальцев.
Эмма разглядывала узел волос у основания шеи и блеск алмазных шпилек.
– Вы увидите, как шелк мерцает, когда мисс Чегуидден двигается. Это прекрасное обрамление ее красоты! – Довольный голос мадам Мерсье звучал где-то за пределами сознания Эммы. – Волосы зачесаны назад, и виден мысик на лбу, его повторяет вырез в форме сердца. Простой лиф, облегающие рукава, собранная талия… Каждый мужчина будет сражен великолепной фигурой мисс Чегуидден!
– Ш-ш-ш, мадам. – Леди Фанчер положила ладонь на руку Эммы. – Отчего вы молчите, дорогая?
– Вам не нравится платье? – мягко спросила Эмея.
В комнате стало тихо.
Эмма шагнула к зеркалу и коснулась отражения своего лица.
– Вы сделали меня удивительно красивой.
– Нет, – коротко усмехнулась мадам Мерсье. – Это сделал Господь.
Эмма смотрела на женщин, которые сияли от гордости за нее.
– Тогда… Я красивая? – Она снова посмотрела в зеркало. – Я красивая.
Слезинка покатилась по ее щеке, и Эмма торопливо стерла ее.
Ей было жаль, что ее возлюбленный не мог видеть ее такой… и никогда не увидит. Никогда.
Глава 27
Герольд стукнул жезлом в пол.
– Лорд и леди Фанчер. – Его звучный голос покатился по роскошному бальному залу и взмыл к потолку, над головами людей, стоявших вдоль стен.
Леди Фанчер велела Эмме задержаться и сошла с мужем по лестнице в шумную толпу гостей.
– Я Эмма Чегуидден, – прошептала она герольду.
– О, я знаю, кто вы, – ответил он и еще раз ударил посохом в пол.
Эмме звук показался зловещим.
– Мисс Эмма Чегуидден, – объявил он.
Она начала спускаться по лестнице и осознала, что зал… затих.
Все стояли неподвижно, их лица были обращены к ней.
Она остановилась, парализованная страхом. Увидела леди Фанчер на нижней площадке лестницы, жест ее рук в темных перчатках говорил: «Идите ко мне!»
Эмма, вздохнув, двинулась вперед. Но теперь каждый шаг был мукой страха и неловкости. Она молила Бога о том, чтобы не опозориться, споткнувшись.
Почему на нее так смотрят?
Ведь не потому, что в таком роскошном платье она казалась красивой. Нет, дело не в этом.
Они разглядывают ее, потому что принц Сандре не скрывал своего интереса к ней.
Эмма опустила глаза, потом взглянула вперед и увидела, что принц направляется к ней. Улыбка на его губах пугала Эмму больше, чем молчание присутствующих.
Циничная фраза – комментарий Дьюранта – эхом отозвалась в ее голове. «Моя дорогая, не будьте такой наивной. Если вы посмеете отказать ему, он везде найдет вас и заставит заплатить за это унижение».
Эмма сознавала, что взяла на себя серьезную миссию, но до разговора с Дьюрантом не понимала, что может угодить в ловушку.
Эмма хотела скорее оказаться в толпе гостей, чтобы не быть на виду. Она содрогалась при мысли о том, что придется опереться на руку Сандре и позволить ему проводить ее на первый бал.
Но у нее не было выбора. Лестница закончилась. Принц приветственно склонил голову и подал Эмме руку. Она вложила в нее свою ладонь и, заметив сияющую от гордости леди Фанчер, пошла рядом с Сандре по пустой середине зала к неизвестной судьбе.
– Я надеялся сегодня открыть бал танцем с вами. – Принцу нельзя было отказать в обаянии.
