– Мисс Чегуидден всем довольна?
Эмма удивленно воззрилась на него.
Он говорил любезным тоном вышколенного дворецкого, не глядя на Эмму.
Так вот почему Бримли не ответил ей, когда она входила в дом! Понятно, он демонстрирует, что потерял к ней уважение.
И пришел сюда специально для этого.
Эмма расстроилась. Ей нравился Бримли. Она-то его уважала! Но как и Дьюрант, он в свое время предупреждал ее, чтобы она ни во что не впутывалась. Как она могла объяснить свои действия, чтобы Бримли не презирал ее? По его мнению, то, что она делает, – образец глупости.
– Да, спасибо, все замечательно, – запинаясь, сказала она.
– Тиа подходит вам как горничная?
Эмма взглянула на Тиа. Та стояла, сложив перед собой руки, олицетворяя безупречную служанку – Эмма в свое время сама частенько так делала, – и смотрела в пол.
– Да, Тиа мне нравится.
– Очень хорошо, мэм. – Бримли поклонился, круто развернулся и вышел.
Остальные двинулись за ним. Никто не смотрел на нее, равные ей стали относиться к ней пренебрежительно. Но почему? Разве она задрала нос? Или из-за принца Сандре?
Осталась только Тиа. Она помогла Эмме раздеться и влезть в лохань. Пока Эмма купалась, горничная раздула огонь в камине, согрела полотенца и простыни, налила в хрустальный бокал густое красное вино. Она помогла Эмме вымыть волосы, вытереться, подала ночную рубашку и теплый халат.
За все время Тиа не произнесла ни слова. И по-прежнему не смотрела на нее.
Эмма нарушила гнетущую тишину:
– Ванну можно убрать. А потом оставьте меня наслаждаться одиночеством до утра.
Тиа удивилась, словно ожидала, что Эмма не выдержит молчаливого презрения. Тем не менее горничная повиновалась, поставила вино и поднос с едой на столик у камина, и через несколько минут Эмма осталась одна.
В отдалении слышалось рокотание грома, словно критиковавшего все ее мысли и поступки. В этой большой комнате Эмма чувствовала себя маленькой и подлой. Она купила эту роскошь под фальшивым предлогом, и хотя знала, что поступает правильно, понимала: все, за исключением леди Фанчер, считают ее выскочкой, ухватившейся за шанс выбраться из безнадежной жизни. Не то чтобы женщины не совершали подобного, но мало кому доводилось стать избранницей такого жестокого и попирающего человеческое достоинство жениха, как принц Сандре.
Сев в бархатное кресло, Эмма накинула любимую шаль, взяла гребень и принялась расчесывать волосы.
Как и в прежние ночи, Жан-Пьер верхом на сонной лошади неподвижно стоял за кустами у главной дороги. Слишком долго Мститель ускользал от него. Принц больше ждать не будет.
Жан-Пьер потрогал рубец от удара, раскроившего его лицо до костей. Рубец был красный, воспаленный и – как и рассчитывал Сандре – напоминал Жан-Пьеру о недавнем провале.
Сегодня Жан-Пьер действовал один. Нетерпение солдат нарастало с каждым часом ожидания, они открыто сплетничали между собой, что принц помешался на поимке Мстителя, поэтому слуги легко узнавали, куда они собираются отправиться и что делать.
Теперь Жан-Пьер спал днем, а ночью наблюдал за дорогой. Его ружье было заряжено и готово к бою.
Миновала полночь. Совсем стемнело. Месяц плыл высоко в небе. Услышав отдаленный раскат грома, Жан-Пьер злобно выругался.
Каждую ночь бушевала гроза, ветер выворачивал деревья, хлестал дождь, молнии освещали мир белым заревом. Мало того что это само по себе страшно, так морикадийцы считали бурю доказательством власти Мстителя над погодой. Разве он не появляется с ударом грома и не исчезает со вспышкой молнии?
Суеверные холопы!..
Внезапно Жан-Пьер прислушался.
Неподалеку цокали копыта лошади, галопом мчавшейся по дороге.
Жан-Пьер медленно вытащил ружье из кожаного чехла.
Мистер Гиллеспи Косгар, богатый ирландец, пригнувшись к шее лошади, что есть силы нахлестывал ее и в панике оглядывался назад.
Неужели за ним гонится Мститель?
Жан-Пьер вскинул ружье.
Еще одна лошадь вылетела из-за поворота.
Граф Белмонт Мартин мчался по дороге, не спуская глаз с Косгара, его лицо было искажено гневом.
Значит, жена снова наставила ему рога.
Жан-Пьер убрал ружье в чехол.
И вновь принялся ждать.
Глава 24
Мститель скользнул в комнату Эммы через дверь смежной гостиной и беззвучно двинулся к середине комнаты.
Она сидела перед камином, закутанная в любимую старую шаль, и, наклонившись к огню, расчесывала свои длинные темные волосы. На сердце у Мстителя потеплело от ее задумчивого вида. Сквозь подсвеченную огнем тонкую ткань ночной сорочки виднелись контуры длинных стройных ног.
Эмма положила гребень, отпила глоток вина, съела немного винограда. Шаль соскользнула с плеча, и он увидел, что на ней новая рубашка с кружевным лифом. Кружева! Будто ее красота нуждалась в каком-то дополнении.
Непроизвольный резкий звук вырвался у него.
Она обернулась и увидела его, в костюме из тряпок и рваного шарфа, с напудренным лицом, наполовину скрытым маской.
Эмма медленно выпрямилась. В другие ночи появление Мстителя приносило ей радость. Но не сегодня. Сегодня она чувствовала себя неуверенной и пустилась в объяснения:
– Нам пришлось внезапно уехать. Я не успела передать вам сообщение и боялась, что вы не сможете меня найти. Мне не хотелось, чтобы вы думали, что я… избегаю вас.
Ему было жаль, что он так не думает. Было бы лучше, если бы ею поменьше руководили благородные порывы и она не была так решительно настроена делать то, что считала правильным.
А он хотел бы желать ее меньше. Чтобы… кто-то из них смог уйти. Вместо этого они тайно встречались, покоряясь взаимному влечению.
Мститель шагнул к ней. Взял гребень и провел по ее темным волосам, приподнимая их.
Снаружи грохотала гроза, молнии прорезали небо, освещая деревья.
Эмма вздохнула и расслабилась, словно его действия доставляли ей удовольствие.
– Когда я покидала Англию, мои волосы были длиной до бедер, но, поняв, как трудно будет с леди Леттис, сильно их подрезала. – Теперь они спускались чуть ниже лопаток. – Да и леди Леттис сказала, что цвет нехорош.
Бросив гребень на пол, Мститель поставил колено на сиденье кресла рядом с ней. Он зажал в кулаке толстые пряди, потом легонько потянул, чтобы запрокинуть ее голову для поцелуя.
У губ был вкус сладкого красного вина. От кожи пахло лавандовым мылом и веяло теплой.
Господи, как он хотел ее! Казалось, он всегда, всю свою жизнь ждал того момента, когда они встретятся и полюбят друг друга, и он возьмет ее в объятия и сделает своей.
