Он готов был рассмеяться. Но не мог этого сделать, когда тело изнывало от вожделения.
– Вы плохо читаете по лицам.
– Вот и моя мачеха так говорит. – Она прижалась к его плечу.
Гарри на миг замер, потом вспомнил, что собирался отпустить ее. Поставив Джесси у перил, он отступил, надеясь, что она не заметила его возбуждение. А если и заметила, то не знает, что это значит.
Поднеся палец ко рту, она медленно лизнула его.
– Бекон и кофе.
– Что? – Он не мог отвести взгляд от ее розового язычка.
– Вы позавтракали беконом и кофе. – Улыбнувшись, Джесси провела пальцем по нижней губе.
Она дразнила его. Преднамеренно искушала, а ведь он лишь несколько мгновений назад научил ее целоваться! Мужчина учится на опыте, а женщину ведет инстинкт. Хорошо бы мужчинам это помнить. Но… он мог преподать ей и другие уроки.
Взяв ее за запястье, Гарри поднес ее руку к своему рту и прикусил влажный палец. Мягко, но дав почувствовать свои зубы.
Закрыв глаза, Джесси прислонилась головой к столбику веранды.
Он провел вокруг укуса кончиком языка, потом поцеловал ладонь и сомкнул ее пальцы.
Ее ресницы, затрепетав, поднялись. Она смотрела на него затуманенными страстью глазами, и когда он не возобновил попытки соблазнить ее, она выпрямилась.
– О, у вас на лице снова это выражение. – Ее ресницы опустились. – Теперь я понимаю. Вы не хотите меня прогнать. Вы хотите гнаться за мной.
Не задумываясь Гарри ответил:
– Я поймал бы вас.
Джесси подняла на него пристальный взгляд. Они смотрели друг другу в глаза, и жар между ними нарастал с такой силой, что грозил отбросить приличия, державшие Гарри в рамках.
Ее грудь вздымалась. По загорелому лицу расползался румянец. Пальцы дрожали в его руке, и, забыв доводы разума, он взял ее грудь в свою ладонь. Джесси не отпрянула, не задохнулась, но ее глаза стали еще больше, она затаила дыхание. Найдя бусинку соска, Гарри снова и снова кружил вокруг нее подушечкой большого пальца.
– С вашей стороны было бы благоразумно ударить меня по колену.
Джесси не обратила внимания на его слова. Издав короткий вздох, примитивный звук первобытного желания, она прижала свою ладонь к его руке.
– Так вот что значит заниматься любовью! – Ее тихий голос дрогнул. – Это горение? Это безумие? Если бы вы и я решили соединиться, мы пережили бы… пожар?
– Пережили бы и были готовы любить снова. – Гарри попытался улыбнуться, но опасался, что улыбка вышла хищной. Он поймал ее пальцы и поднес к губам. Поцеловав, отпустил руку. – Но мы не собираемся заниматься любовью. Вам нужно выбрать жениха, а я не похищаю юных леди, которые не понимают, о чем просят.
Джесси судорожно вздохнула. Подняв с плеч тяжелую волну волос, она закрутила их в узел на макушке и шпильками закрепляла в небрежную прическу.
Ему нравилось, что когда она подняла руки, ее грудь поднялась у глубокого выреза платья. Он вообразил ее, мягкую, округлую и полную, ее нежный цвет, контрастирующий с загорелым лицом. Соски розовые – Гарри взглянул на ее губы, – нет, персиковые, бархатистые и чувствительные. Он потакал себе, воображая, что, вместо того чтобы поднять волосы, она распустила их для него.
Очевидно, она уловила ход его мыслей. Подавшись вперед, поймала его пристальный взгляд.
– Вот она я.
Он отступил на шаг. Гарри не мог поверить, что она сказала такое. Никогда в жизни благородная леди не замечала или делала вид, что не замечала его восхищения женской грудью. А эта девочка упрекнула его, нет, смеялась над ним, сверкая янтарными глазами. Хриплым от желания голосом он сказал:
– Я стараюсь запомнить положение вашего лица относительно тела.
– Извольте. – Она закончила импровизированную прическу и опустила руки.
– Вы встретили только одного поклонника. Возможно, другие привлекут ваше внимание. – Черт бы их побрал.
– Нет, я всех видела. Остались еще двое. Один старый, другой помоложе. Оба неприятные, каждый на свой лад.
Гарри не хотел любопытничать, но не смог удержаться:
– Второй появится сегодня?
– Завтра, – уныло ответила Джесси. – Насколько я знаю, мистер Клайд Мюррей приедет днем почтовой каретой.
– Вы его знаете?
– Давно. Он закадычный друг отца, они вместе охотятся. У него пятеро детей от двух жен, умерших от тяжелой жизни с ним. Он не приемлет чужого мнения. Не терпит возражений, не позволяет вступать в разговор. Всем навязывает свои взгляды и производит впечатление… – Она заколебалась.
– Какое впечатление?
– Думаю, он жесток. Я подозреваю, что он не сдерживается, когда спорит.
Ее комментарии встревожили Гарри.
– Вы хотите сказать, что он будет вас бить?
Ее улыбка дрогнула.
– Звучит драматически, правда? Может быть, и нет. Скорее всего нет. Но завтрашняя встреча меня не радует.
Нужно отослать эту девушку, пока жалость и желание не заставили его совершить какую-нибудь глупость.
– Вам пора.
Джесси пристально взглянула на него, будто заметила слабинку и прицелилась точно в нее.
– За день я встречаюсь только с одним поклонником, и до завтра буду дрожать от страха в ожидании следующего претендента. Вы не отвлечете меня?
Отвлечь ее? Видит Бог, он хотел бы ее отвлечь. В постели, распростертую под ним, с разметавшимися по подушке волосами.
– Мы можем погулять в саду. Вы расскажете мне о своей жизни. Мы выпьем вместе чаю…
– Ох. – Нелепо испытывать разочарование. Смешно соглашаться. Он опасный человек. И находиться рядом с ним опасно.
Он пробыл здесь три дня, никаких признаков неприятностей не было, но это не причина поймать эту девушку на не таком уж и невинном предложении и сбить с пути истинного.
С другой стороны, как он мог сопротивляться?
– Звучит заманчиво. – Гарри подал ей руку. – Давайте погуляем.
Глава 4
На следующее утро Гарри проснулся от яркого солнечного света со странной уверенностью, что сегодня будет великолепный, интересный день. Пожалуй, уже лет десять у него не было такого чувства. Весь его опыт учил, что жизнь мрачная, жестокая, короткая, что в ней полно подлых людей, вершащих отвратительные дела, обычно за деньги, иногда из мести, а порой по убеждениям. И вот за один короткий день забавная, дерзкая, страстная девушка изменила его настроение.
Во всяком случае, сегодня он с нетерпением ждал каждого часа.
– Поторапливайся, – подгонял он Дехаана.
– Да-да. – Камердинер приготовил ему черные брюки, светло-зеленый полосатый жилет, накрахмаленную белую рубашку и черные башмаки.
