Уильям снова обвел взглядом свое семейство.
– Ваши платья уже готовы?
Они все заговорили одновременно, но полковник знаком призвал их к молчанию и указал на Агнес.
– Еще не совсем, папа, но скоро будут готовы, - ответила она. - Нам постоянно устраивают примерки.
– Это так скучно, - пожаловалась Генриетта.
– Я скажу портным, чтобы они прекратили работу, раз моей дочери скучно.
– Нет, нет! - испуганно воскликнула Генриетта. - Я притворяюсь, что я принцесса, у которой скоро первый бал, и совсем забываю о них. Вспоминаю, только если они уколют меня булавкой.
Все девочки со вздохом согласились.
– Мне не терпится увидеть вас в новых нарядах, - сказал Уильям. - А теперь мне надо идти распорядиться насчет праздника, а вас ожидает математика, - он потрепал по щеке Эммелин, затем Агнес, затем, сам не понимая, что делает, - стоящую рядом Саманту.
Девушка испуганно вздрогнула.
– Полковник Грегори! - воскликнула она. - Я ведь не одна из ваших дочерей!
Ее невольное движение и гневная отповедь только раззадорили его.
– А я вовсе не перепутал вас с одной из них, - сказал Уильям, глядя на нее горящим взглядом, говорившим яснее ясного, что он помнит события прошлой ночи и не позволит забыть и ей.
Густо покраснев, Саманта сжала губы и посмотрела на него взглядом женщины, которую невозможно завоевать. Разве что самым нежным оружием.
– Хорошего вам дня, мисс Прендрегаст, девочки.
Повернувшись, он вышел из классной.
Не одна из его дочерей! О да, он сознавал это каждой клеточкой своего тела.
14.
Уильям нашел Терезу там, где и ожидал, - на веранде, которую она успела, как и обещала, превратить в центр подготовки приема. Стол перед нею был завален списками, карточками и конвертами. В руках у леди Маршан был колокольчик, которым она вызывала слуг. Слуги приходили и уходили, получали указания и отчитывались в выполнении ее приказов. Цветы в вазе, стоявшей на столе, - белые, розовые и красные гвоздики - весело трепетали на ветру. Глядя на Терезу, Уильям подумал, что из этой женщины получился бы отличный генерал.
И она была бы для него хорошей женой.
– Уильям! Наконец-то! - улыбаясь, Тереза протянула ему руки.
Полковник галантно поцеловал каждую, и Тереза тут же вновь схватилась за перо.
Уильям был лишь помехой, ненадолго завладевшей ее вниманием.
Обмакнув перо в чернила, она написала несколько слов, затем объявила:
– Я решила разбить шатры на лужайке между домом и озером, и, если позволит погода, все три дня будем накрывать ленч там. - Она выглядела свежей и прекрасной в элегантном желтом платье и шляпе с большими полями.
– Шатры на лужайке, - никогда в жизни Уильям не слышал ничего глупее. - Но зачем - у нас ведь имеется отличная столовая.
Тереза сердито нахмурилась.
– Но ты же не хочешь, чтобы мы все время ели именно там. Это было бы скучно. Нет, шатры на лужайке внесут разнообразие, к тому же сейчас в моде пикники.
– Что ж, - обреченно согласился полковник, - тогда придется устроить пикник.
Всю прошлую ночь Уильям провел в седле, он не успел выспаться, и у него попросту не было сил отговаривать Терезу от ее странных затей. Но он не мог также высказать своего раздражения. Ведь Тереза приехала сюда по его просьбе, чтобы помочь.
– Мне хочется произвести впечатление на моих гостей.
Особенно на лорда и леди Фезерстоунбо.
– Ну конечно, дорогой, - проворковала Тереза. - Ведь это твой первый прием после многих лет затворничества, - она потрепала его по руке, снова одарила весьма неискренней улыбкой и вернулась к своим спискам. - В первый день надо будет накрыть стол, чтобы все могли подкрепиться с дороги, потом они пройдут в свои комнаты, чтобы освежиться. Мы поставим стулья, но немного, чтобы гости постоянно перемещались. Для первого вечера мы создадим легкую, дружескую атмосферу. Комната для карточных игр, спорт на свежем воздухе, музыка. Леди будут петь…
– Не забудь о детях.
– О нет! Как я могу забыть о них! - с показным энтузиазмом воскликнула Тереза. - Дети, приехавшие с гостями, будут стоять рядом и мило улыбаться, потом можно потанцевать, если гости захотят. Ужин будет подан в полночь.
Если не считать шатров, предложенное Терезой ничем не отличалось от любого другого званого приема, но Уильям был не так глуп, чтобы высказать эту мысль вслух.
– Весьма необычно, - слукавил он.
– Спасибо. А на второй день мы приготовим стулья, накроем столы и сможем поесть на свежем воздухе, если погода позволит.
– Если ты распорядишься, я уверен, что будет ясно. - Даже погода вряд ли осмелилась бы пойти наперекор планам Терезы.
– Спасибо! - польщенно воскликнула графиня Маршан. - Какой оригинальный комплимент. Мы подадим заливную семгу, сыр, холодный пирог с телятиной и мороженое. Я так рада, что у тебя есть ледяной погреб, дорогой.
– Очень кстати в данных обстоятельствах. Кстати, не забудь, что мои дети тоже захотят развлечь гостей.
– О боже!
Энтузиазма в ее голосе было куда меньше, чем хотелось бы Уильяму. Леди Маршан до сих пор путала имена девочек и оказалась совершенно не способна затеять с ними разговор. Неужели Тереза не любит детей? Это ставит под угрозу его планы жениться на этой женщине.
Тереза снова просмотрела свои списки.
– Но для них тут совсем не осталось времени. Хотя… можно поставить их вот сюда, вечером, перед чаем. А потом гости смогут пойти переодеться. Потому что именно в эту ночь мы устроим бал.
Наверное, Тереза ждала от него восторженных возгласов. Но Уильям едва подавил тяжелый вздох. Развлечения - это тяжелая работа, а между тем его людям придется в эту ночь патрулировать окрестности без него.
– Я уже заказала оркестр, - заявила Тереза. - Музыканты приедут из Йорка.
Оставалось только надеяться, что королева Виктория оценит по достоинству его труды на благо королевства, потому что это воистину стоит ему титанических усилий. И немалых средств.
Должно быть, Тереза прочла его мысли.
– О, дорогой, я вижу на твоем лице типичное выражение экономного хозяина. Но вспомни: ты ведь не устраивал приемов уже три года. Считай, что за это время ты немало сэкономил и теперь можешь устроить нечто поистине грандиозное.
– Ну да. А потом каждый следующий прием придется устраивать еще грандиознее.
Взяв из вазы гвоздику, Тереза обломала стебель и вставила цветок в петлицу на лацкане его сюртука. Положив руку ему на грудь, она заглянула прямо в глаза Уильяму.
