Когда с десертом было покончено и девочки попросили разрешения выйти из-за стола, полковник отпустил их.
– Останьтесь, - попросил он Саманту, когда за ними закрылась дверь. - Выпьем по стаканчику ратафии или портвейна, если вы предпочитаете портвейн, и просветите меня относительно истинного положения вещей.
Это мало напоминало приглашение. Вряд ли полковник Грегори вообще представлял себе, что такое приглашение. Но это был куда более мягкий приказ, чем те, что он отдавал раньше. Саманте очень хотелось остаться. И именно поэтому необходимо было уйти.
– Мне надо готовиться к завтрашним урокам, - сказала она.
– Может быть, моим детям следует подробнее рассказать о пресмыкающихся?
Саманта села обратно на свой стул.
– Так вам известно обо всех их проделках?
Полковник не рассмеялся, но его сапфировые, его кобальтовые, его лазурные глаза - боже правый, они все время меняют цвет! - приобрели такое выражение, от которого Саманту вдруг бросило в жар и у нее почему-то задрожали колени.
– Не обо всех. И не всегда. Я обычно отстаю на шаг и опаздываю на час.
Не стоило обманывать себя. У нее не хватит сил встать и уйти. Ей хотелось посидеть и поговорить со взрослым человеком - ведь последние дни она проводила исключительно в обществе детей. Ей хотелось побеседовать с полковником Грегори о его дочерях, о погоде, о предстоящем приеме.
Да о чем угодно - ей просто хотелось поговорить с этим человеком.
– Пожалуй, я предпочту портвейн, - сдалась Саманта.
Встав, полковник наполнил два бокала и поставил один из них перед Самантой.
Она отхлебнула немного, и ее передернуло. Портвейн пах смолой и обжигал, как керосин.
– Неужели кто-то пьет это по доброй воле? - хрипло произнесла Саманта.
Полковник улыбнулся:
– Это всего лишь один из видов. Попробуйте вот этот - он послаще.
С этими словами мистер Грегори поставил перед Самантой еще один бокал, с рубиновой жидкостью.
Ставшая осторожной Саманта сначала понюхала то, что ей предложили. Запах был приятным. Она пригубила жидкость.
– О! Вот это мне, пожалуй, нравится.
– Так вы никогда не пробовали портвейна?
Саманта не смогла удержаться от сарказма:
– Большинство хозяев не предлагают гувернанткам выпить с ними. И абсолютное большинство против их самостоятельных набегов на шкафчик с напитками.
– Значит, у вас нет проблем, связанных со спиртным?
Саманта рассмеялась, но тут вдруг поняла, что полковник смотрит на нее вполне серьезно.
– Нет, вовсе нет, - удивленно ответила она. - А почему вы спрашиваете?
– Когда мы жили в Индии, жена подарила мне как-то специальный кожаный мех для вина. Туземцы используют такие в путешествиях, и я всегда брал его с собой на ночные рейды. То же самое я продолжал делать и здесь.
Саманта покрутила в руках бокал.
– Мех с портвейном?
– С виски, мисс Прендрегаст. Моим людям приходится скакать со мной бок о бок по нескольку дней. И время от времени я наливаю им понемногу виски, чтобы приободрить их.
– И кто-то выпил виски?
– Кто-то украл мех, - поправил ее полковник. - В ту ночь, когда вы прибыли в Сильвермер.
Саманта медленно поставила бокал на стол. Ее не однажды в жизни обвиняли в воровстве, но почему-то особенно непереносимой показалась мысль о том, что именно этот человек мог подумать о ней такое.
– Я не пью по ночам украдкой, мистер Грегори, - сухо произнесла девушка. - И не краду у своих хозяев.
– Нет, конечно, нет. Ведь за вас поручилась леди Бакнел. А она знает, как и все мы, что, кто украл однажды, останется вором до самой своей смерти.
Саманта вспыхнула от негодования, к которому примешивался страх. Неужели полковнику Грегори известно о ее небезупречном прошлом? Неужели он решил намекнуть на это, чтобы таким образом держать ее в рамках приличий?
Но нет. Только не полковник Грегори. Тонкие намеки явно не в характере этого человека. Он не имеет ни малейшего понятия о деликатности. Тогда что же делает его таким привлекательным?
– Возможно, я льщу себе, но я никогда не сомневался, что разбираюсь в людях. Вы не похожи на женщину, которая выбрала бы такой простой и скучный способ обеспечить свое существование, как кража.
– Замечательный комплимент, полковник! - не сдержалась Саманта.
Она уже слышала подобные слова в прошлом от мужчин, которые не представляли себе, что такое нужда и голод, которые никогда не видели занесенный над ними кулак родного отца и не знали, что значит быть нежеланным ребенком. После всего, что произошло сегодня, ей показалось на секунду, что полковник Грегори не из них. Но нет, напрасно она забыла предостережение Адорны. Перед ней был мужчина. Богатый мужчина, влиятельный помещик. И не стоило ожидать от него чего-то необыкновенного только лишь потому, что он живет не в Лондоне, а в глуши, в роскошном просторном доме. И тем более потому, что у него ясные синие глаза и волосы цвета ночи.
– Что-то не так? - спросил полковник.
Что ж, он был весьма наблюдателен, этого у него не отнимешь. Наверное, только таким и мог быть человек, который командовал полком в непроходимых джунглях Востока.
– Наверное, вы сами переложили куда-нибудь мех с портвейном, - заявила Саманта. - Обычно так и бывает в подобных случаях.
– Может быть, вы и правы. - Подвинув себе стул, полковник уселся справа от Саманты.
Сильный и суровый офицер, привыкший к традициям и строгой дисциплине, садится рядом с гувернанткой. С чего бы это?
Саманта чуть отодвинулась от стола.
Что означает подобная фамильярность? Чего ей следует опасаться? Что полковнику известно о ее прошлом? Или скорее посягательств на свою добродетель?
Полковник смотрел на нее пронизывающим взглядом, от которого Саманте было не по себе. Она не хотела, совсем не хотела, чтобы этот человек интересовался ее прошлым, задавал вопросы, на которые ей будет трудно ответить. Но Саманта сама приговорила себя, пообещав ему остаться здесь на год. Теперь ей придется держать данное слово.
Поэтому она спросила:
– Почему вы позволяете девочкам купать гувернанток в грязи и подсовывать им змей? Может быть, вам было бы проще удержать здесь гувернанток, если бы вы запретили им шутить подобным образом.
Полковник продолжал рассматривать ее.
Саманта постаралась стойко выдержать его взгляд, но у нее ничего не вышло. Все было против - ее прошлое, ее заблуждения относительно этого человека, и главное - крепнущее влечение к нему вопреки всему. Саманта не могла смотреть ему в глаза, она косилась на стол, на его правое плечо, на зеркала в золотых рамах, украшавшие столовую, на его подбородок… А когда он отвечал, Саманта смотрела на его губы.
