Через пять минут я держала в руках статью Ильина. Мне не
терпелось ее прочитать, что вызвало у Марка Сергеевича очередную усмешку. Я
устроилась в кресле, прочитанные листы откладывала в сторону, Прохоров их
просматривал, но без видимого интереса, если учесть, что без конца поглядывал
на меня с тем особым выражением, которое способно довести женщину до бешенства.
Словами это можно было бы выразить так: чего ты дурака валяешь, лучше бы
раздеваться начала.
— Прекратите так смотреть! — не выдержала я.
— По-моему, вы принимаете желаемое за
действительное, — парировал он.
Я разозлилась и перестала обращать на него внимание, что
позволило мне сосредоточиться на статье.
Имя моего отца ни разу в ней не упоминалось, зато упоминался
дневник прапрадеда. С рассказа об убийстве в монастыре и начиналась статья. С
какой целью игумен Троицкого монастыря приказал оружейнику Кузьме изготовить
семь кинжалов, неизвестно. И даже сам этот факт под вопросом, раз библиотека
Троицкого монастыря полностью уничтожена. Приходится полагаться лишь на
свидетельство моего прапрадеда, который, в свою очередь, узнал об этом от
Алмазова, но сам этого документа не видел. Далее следовали очень интересные
изыскания автора статьи, Ильина. В музейном хранилище, где он провел, должно
быть, не один день, он нашел следующие интересные факты. В январе 1584 года
сразу после Рождества с благословения игумена Александровский монастырь
покидает монах по имени Иаков. Далее другое свидетельство: примерно в то же
время Спасо-Преображенскую обитель покидают трое иноков с именами Лука, Марк и
Сергий. Что за миссия им предстояла, неизвестно, зато совершенно определенно,
что готовились они к ней основательно. По свидетельству летописца, усиленно
молились, с колен не вставая, и отказывали себе даже в хлебе. Жили на воде и
молитвах, одним словом. Далее другой отрывок: в Свято-Никольском монастыре
ночью появляются четверо монахов, но теперь их имена не называются. Монахи
проводят ночь до утра в молитвах вместе с игуменом. Утром они покидают
монастырь, и с ними отправляется инок по имени Иоанн. Игумен имел с ним долгую
беседу и благословил его. На что? Данный вопрос и Ильина очень волновал. Далее
следующая запись: месяц спустя уже семь монахов появляются в Рождественском
монастыре, появляются под покровом ночи с некой тайной миссией, как предполагал
Ильин. Рождественский монастырь почти в ста километрах от нашего города по
дороге на Москву. Несколько дней они проводят в монастыре, один из монахов
тяжело болен и через двое суток умирает, а дальше… Еще один отрывок из
Летописи, на сей раз действие происходит в Успенском монастыре, что в двадцати
километрах от Москвы: вновь упоминание о монахах, которые появились там в
середине марта. Но ни их число, ни тем более имена не названы, и здесь
произошла их встреча с Филаретом. Если верить учителю-краеведу Алмазову, писал
Ильин, который видел Летопись Троицкого монастыря, монахи вернулись в Троицкий
монастырь в начале лета, где провели некоторое время, а затем разошлись по
своим обителям. И далее: в тот год мор прошел по всему нашему краю, но вскоре
после предположительного возвращения монахов в Троицкий монастырь мор прекращается.
Очередное предположение: семь кинжалов изготовлены для тех самых монахов для
выполнения какой-то тайной миссии. После ее выполнения монахи вернулись в свои
монастыри, и кинжалы должны были храниться там. Но о них больше нигде и никогда
не упоминалось. Ильин связывал появление кинжалов с Козьими пещерами и
легендами о них. «Великий мор», скорее всего, следствие того, что сатанинские
силы вырвались на свободу, их требовалось загнать обратно, чему и послужили
семь кинжалов, которые, если верить легенде, являются ключами, запечатывающими
проход в иной мир.
Имена монахов, по мнению Ильина, должны совпадать с
надписями на кинжалах, это и предопределило выбор действующих лиц. Или же,
напротив, кинжалы изготавливались для конкретных иноков. В пользу последней версии
то, что три кинжала, судя по рисункам из дневника Белосельского, носят имена
апостолов-евангелистов, а четвертый имя Сергий. Оружейник Кузьма изготовил семь
кинжалов. Но можно предположить, что для выполнения миссии изначально
требовалось четыре кинжала (тут Ильин напоминал, что Козья пещера в
действительности состоит из четырех пещер, соединенных ходами), но потом к ним
добавили еще три. Почему? Далее шли размышления о мистическом значении числа
семь, особо Ильин указывал на семь смертных грехов, которые и служили земным
воплощением вселенского зла. Он предлагал провести раскопки в Козьих пещерах:
возможно, только тогда будет разгадана тайна семи кинжалов.
— По-моему, полный бред, — вздохнула я. —
Версия основывается на сомнительном факте, что кинжалы были изготовлены, ведь
свидетельств этому нет, о чем пишет сам автор. Лишь упоминание Алмазова,
который якобы прочитал о заказе оружейнику в Летописи Троицкого монастыря. Что
было в действительности — неизвестно.
— Согласен. На статью мало кто из историков обратил
внимание именно потому, что сам факт существования кинжалов был под вопросом.
До тех пор, пока один такой кинжал не появился в Карповском музее. Вы обратили
внимание на имена монахов? — улыбнулся Прохоров.
— Они совпадают с надписями на кинжалах, — кивнула
я. — По крайней мере, пять имен из семи, что служит косвенным
подтверждением слов Алмазова о соответствующей записи в Летописи Троицкого
монастыря. Допустим, все так и есть, семь монахов, семь именных кинжалов, а вот
далее весьма сомнительно. Во-первых, почему все надо держать в тайне?
Во-вторых, если дело в Козьих пещерах, что им понадобилось в Рождественском
монастыре и тем более в Успенском, в двадцати километрах от Москвы? Расстояние
от Козьих пещер более чем существенное.
— И какова ваша версия? — спросил Прохоров.
— Если кинжалы действительно ключи, то монахи,
появившиеся в Рождественском монастыре, к нашим никакого отношения не имеют. С
Ильиным сыграло шутку число семь: семь кинжалов, семь монахов, пришедших туда.
Но мы-то достоверно знаем только о пятерых.
— Конечно, — согласился Марк Сергеевич. Он достал
карту области и разложил ее на столе. — Смотрите, что получается. Монах по
имени Иаков начинает свой путь из Александровского монастыря, и в тот момент он
один. Его путь лежит предположительно в Свято-Никольский монастырь, но Летопись
монастыря говорит о четырех монахах, появившихся там. Логично предположить, что
к нему где-то по дороге присоединились трое братьев из Спасо-Преображенской
обители, она в двенадцати верстах от тракта, что тогда соединял Карпов с нашим
городом. Значит, братья где-то там и встретились. Такова рабочая гипотеза, но
пока остановимся на ней. Далее, они прибыли в Свято-Никольский монастырь, и
здесь к ним присоединился Иоанн, то есть теперь их стало пятеро. Троицкий монастырь
находится между Свято-Никольским монастырем и Рождественским, значит, два
недостающих инока как раз из Троицкой обители. Здесь они получают из рук
игумена кинжалы-ключи и совершают некий ритуал, загоняя нечистую силу назад в
ад.
