Такой исход поединка меня, если честно, устроил. Конечно,
мысль о том, что придется делить кров с этой личностью, душу не согревала, но
его слова о грозящей мне опасности все же возымели действие, Я пошла
переодеваться, а выйдя из ванной, застала Марка Сергеевича в холле в очередном
роскошном костюме. Взглянула мимоходом на себя в зеркало и с прискорбием
констатировала, что выгляжу неподобающе, то есть совершенно неподходяще к его
костюму. Очень бы пригодился изысканный туалет, а не джинсы с трикотажной кофтой,
которые пережили вместе со мной ночь в лесу.
— Прекрасно выглядите, — вдруг заявил Прохоров, а
я поморщилась:
— Могли бы не ехидничать.
— С чего вы взяли? — искренне удивился он. —
Вы из тех женщин, которым идет буквально все. Правда, я никогда не приветствовал
нелепую манеру одеваться на работу, как на пикник в лесу, но о вкусах, как
известно, не спорят.
— Как мило, — улыбнулась я. — Вроде бы
комплимент сделали, но и в физиономию плюнуть не забыли.
— У вас просто мания искать в моих словах какой-то подтекст.
Мы покинули квартиру и спустились на первый этаж. Но возле
комнаты консьержа Марк Сергеевич свернул, и мы начали спуск в подземный
паркинг, где стояла его спортивная машина.
— Прошу вас, — сказал он, распахивая передо мной
дверцу. Вроде бы хотел выглядеть галантным, но мне и в этом чудилась издевка.
Через минуту мы уже были на проспекте и направились в
сторону университета. Я напряженно оглядывалась, но ничего подозрительного не
заметила.
* * *
В приемной ректора секретарь со скучающим видом поглядывала
в окно. При нашем появлении она встрепенулась, расправила плечи и принялась
мурлыкать, точно кошка. Ясно, что не на меня она так среагировала. Я покосилась
на Прохорова и самой себе сказала: «Ничего в нем особенного нет», однако тоже
подтянулась. По переговорному устройству девушка сообщила ректору о нашем
приходе и, поднявшись из-за стола, распахнула перед нами дверь. Подозреваю, с
одной целью: хоть на мгновение оказаться поближе к Прохорову.
— Здравствуйте, Виктор Ильич, — сказал Прохоров.
Ректор произнес долгое «о-о-о», улыбнулся, поднялся, пожал
ему руку и сказал:
— Рад. Очень рад. Давно не виделись. Как дела?
— Отлично. Знакомьтесь, это Ярослава Анатольевна, мой
друг, а это тоже мой друг, Виктор Ильич.
Виктор Ильич улыбнулся, окинул меня быстрым взглядом и
улыбнулся шире. В другое время я бы мысленно обозвала его кобелем, а сейчас
порадовалась.
— Присаживайтесь. — Он придвинул мне стул, Марк
Сергеевич устроился рядом и вновь заговорил:
— Мы за помощью.
— Все, что могу… — развел ректор руками, вновь взглянул
на меня и спросил:
— Собираетесь поступать в ваш университет?
— Я закончила вуз, а о втором образовании пока не
думаю.
— Она уже взрослая, — серьезно сказал Марк
Сергеевич, а в глазах его черти плясали.
Я поняла, что сейчас могу начать швыряться первыми
попавшимися под руку предметами, и поторопилась с делом, которое привело меня
сюда.
— Виктор Ильич, у вас несколько лет назад работал
Нестор Ильин.
— Да, — с некоторым удивлением ответил тот. —
Но Ильин давно умер.
— Мне это известно. Видите ли, мама отдала Ильину
бумаги моего отца после смерти. Я бы хотела встретиться с кем-то из его
родственников. Вы…
— У него не было родственников, — покачал головой
ректор. — Ильин настоящий ученый, педагог, для него весь смысл жизни был в
работе, такие люди часто бывают одиноки. Так и с ним случилось.
— Значит, куда делись бумаги после его смерти,
неизвестно?
Виктор Ильич нахмурился и некоторое время разглядывал свои
руки, как будто пытаясь решить, стоит отвечать на вопрос или нет.
— Видите ли… Последние несколько лет его опекал некий
аспирант, совершенно ничтожная личность, к которому Нестор почему-то
благоволил. Должно быть, из жалости. Помог ему защитить кандидатскую, хотя я
уверен, что сам ее и писал. Не подумайте, будто я злословлю или что-то имею
против этого человека, но… Было ясно, что его заставляет ухаживать за Нестором
обычный расчет. И он вел себя так, точно это он — благодетель. Да и сама смерть
Нестора… — Виктор Ильич замолчал, а я насторожилась.
— А в чем, собственно, дело?
— Ей-богу, чувствую себя старым сплетником. Все это
было давно… В общем, у Нестора случился приступ. Он всегда жаловался на сердце,
а в тот момент у него под рукой не оказалось таблеток, и «Скорую» вызвать он не
смог. Утром Нестора обнаружил мертвым его, так сказать, опекун.
— Он просто наведывался к Ильину, а не жил с ним?
— В том-то и дело, что жил. И в ночь, когда Ильин умер,
спал в соседней комнате. Утверждал, что ничего не слышал. Тогда было много
разных разговоров. Особенно странным показался факт, что у Нестора не оказалось
таблеток. Он был очень аккуратным человеком и о своем здоровье заботился.
Правда, при этом был очень доверчив.
— А его «опекун» что-нибудь извлек полезное для себя из
ситуации? — спросил Марк Сергеевич.
— Ему осталась трехкомнатная квартира. Хрущевка, но… И,
разумеется, все бумаги Ильина. Он пытался продолжить занятия наукой, однако его
очередной труд оказался полным бредом.
— А что за тему он взял, не помните?
— Нет. Но что-то в высшей степени сомнительное и бездоказательное.
— А фамилия того аспиранта случайно не Разин? —
спросила я. Виктор Ильич молча кивнул.
— Мы с ним встречались, — вздохнула я. — Его
супруга, кстати, утверждает, что из университета его вынудили уйти коллеги с их
интригами.
— На самом деле, — усмехнулся Виктор Ильич, —
уйти его вынудила собственная глупость. Он завел роман с женой тогдашнего
ректора университета, надеясь таким образом решить свои проблемы. Дама на
пятнадцать лет старше, не очень умна и уж точно неразборчива. Ректору вскоре
стало известно об их романе, и с супругой он развелся. Изабелла Юрьевна из тех
женщин, что способна отравить жизнь любому, и жертву из своих когтей не
выпустит. Разину пришлось на ней жениться, а вот из университета его
действительно попросили.
— Значит, все бумаги Ильина у него.
— Да. Если он их попросту не выбросил. Мне известно,
что Разин теперь работает в коммерческой структуре и вряд ли вернется в науку.
