— Господи, как я устал от вашей язвительности, —
закатил он глаза, а я опять обиделась.
— Ваша идея — притащить меня сюда. Вы не хотели говорить
в машине и не желали объясняться на улице. Теперь мы одни, так что самое время.
В девять мне надо быть на работе, поторопитесь.
— Может, пройдем на кухню? — хмуро спросил
он. — Выпьем кофе.
— Спасибо, я тороплюсь.
— На работе придется взять отпуск. Или больничный, если
с отпуском проблемы.
— Как это? — Признаться, я растерялась.
— Вы впутались в малоприятную историю, — пожал
Прохоров плечами.
— Но это совершенно невозможно…
— Что?
— У меня заказы, я…
— Думаю, ваша жизнь стоит чуть дороже. Или нет?
— Подождите. Да с чего вы взяли?
— Ваша подруга в больнице? В вашу квартиру уже
наведывались? До сегодняшнего дня они еще осторожничали, по крайней мере, на
глаза лишний раз старались не попадаться.
— Но…
— Вот за что я не люблю женщин, так это за необходимость
объяснять им очевидные вещи, — грозно перебил Прохоров и добавил мягче:
— На работу вам нельзя, домой тоже.
— А бабушка? Ах, ну да… Но она же будет беспокоиться!
— Вашей милой бабушке можно позвонить и предупредить
ее, что вы на недельку уехали отдохнуть.
— Моя милая бабушка вас чертом назвала, — сообщила
я, определение «хромой» дипломатично утаив.
— Действительно, милая старушка, — кивнул
он. — Идемте пить кофе. — Он направился куда-то в глубь квартиры, я
мне пришлось идти за ним.
Кухня-столовая, в сорок квадратных метров, была шедевром
дизайнерского искусства.
— Кто вам делал проект? — замерла я.
— Я вам подробнейшим образом расскажу, только чуть
позже, — ответил Прохоров.
— Неужели кто-то из наших?
— Нет. Это проект одного английского дизайнера, вряд ли
вы слышали о нем.
— Куда уж мне… Ладно, я уяснила всю меру опасности. Но
у меня вопрос: с какой стати я должна жить у вас?
— Уж конечно, не потому, что я желаю этого всей душой.
Если честно, данная мысль восторга у меня не вызывает. У вас есть надежное
убежище? Знакомые, родственники и друзья не подходят. Так же, как любовники,
нынешние и бывшие.
Я поскребла затылок.
— Хорошо, вы правы. Но ваша квартира столь же
ненадежна, как и моя. Допустим, консьерж приглядывает за порядком, но…
— Им и в голову не придет искать вас здесь, —
удивился он.
— Вчера мы были вместе, предположим, что вас они не
видели, но номером машины поинтересоваться просто обязаны. А узнать, кому
принадлежит машина, — пара пустяков.
— Вы не обратили внимания на ее номер, — ответил
Марк Сергеевич, возясь с кофеваркой. Запах хорошего кофе наполнил кухню, вызвав
у меня слюноотделение. — Машина зарегистрирована в Чебоксарах. Пусть
немного помучаются, устанавливая истинного владельца.
— А вы предусмотрительны, — заметила я без особого
удовольствия.
— Стараюсь. Вот ваш кофе. Завтрак приготовите чуть
позже.
— Я приготовлю? — опешила я.
— Вы что, яичницу пожарить не в состоянии?
— Я в состоянии много чего сделать, только с какой
стати…
— Слушайте, может, вы лидер новоявленных суфражисток?
Любое мое слово вы готовы принимать в штыки.
— Ничего подобного. Просто вы так сказали…
— Нормально я сказал. Готовить будем по очереди. Хотя
мне ничто не мешает поесть в ресторане. Как вы относитесь к японской кухне?
Могу сделать заказ на дом.
— Спасибо. Сначала я бы хотела услышать ваше мнение о
том, что происходит.
— Мое мнение: ничего хорошего.
— Очень мило. Я ведь не об этом спрашиваю.
— Я знаю не больше вашего. Но попытаюсь разузнать. А
вам следует запастись терпением.
— Вы имеете в виду, что я буду сидеть здесь, пока вы
станете что-то узнавать?
— Разумеется. А вы опять намерены возражать? —
вздохнул он.
— Конечно. С какой стати мне здесь сидеть?
— Дорогая, смею напомнить, что сидеть вы здесь будете
не просто так, а потому что другого выхода я не вижу.
— У меня есть имя, — сурово напомнила я. —
Если оно вам по каким-то причинам не нравится, обращайтесь ко мне по фамилии, а
«дорогой» называйте свою подружку.
— У вас очень красивое имя, и я уже понял, что
договориться с вами практически невозможно. Будьте добры объяснить, что вы
намереваетесь делать?
— Найти родственников Ильина, конечно. Дальше: Разин.
Он приезжал в Карпов, представился работником музея, хотя там уже не работал.
— И что?
— Была же у него причина говорить не правду?
— Конечно, самая банальная: хотел заполучить кинжал, он
ведь денег стоит.
— Все равно, я бы с ним еще раз встретилась.
— Хорошо. Что еще?
— Ну.., пока в голову больше ничего не приходит, —
вздохнула я.
— А какова, собственно, ваша конечная цель? —
побарабанив пальцами по стеклянной крышке стола, спросил Марк Сергеевич.
— Я хочу понять, что это за кинжалы. И почему Матюша
решил передать один из них мне. А потом жить себе спокойно.
— Одно другому противоречит. Ну, да ладно. Ректор
нашего университета мой приятель. У себя он появляется не раньше десяти, так
что есть время привести себя в порядок. Идемте, я вам покажу квартиру.
Квартира вызвала легкий шок вперемешку с восторгом и легкой
завистью. Не к Марку Сергеевичу, который здесь жил, а к тому, кто это все
спроектировал. Прохоров показал мне гостевую спальню, гостиную, ванную и
туалет, а также кабинет, к которому примыкали его спальня и еще одна ванная
комната. Туда я заглядывать не стала. В кабинете вышел конфуз. Только я туда
вошла, как над ухом раздалось громкое карканье, я от неожиданности вздрогнула,
а Марк Сергеевич покаянно произнес:
— Надо было вас предупредить.
