– Я знаю господина Дронго, – храбро вмешался Бибилаури, – он
приехал в Монако по моему приглашению. Господин Дронго эксперт по вопросам
преступности.
– Ага. На ловца и зверь бежит, – пробормотал Романишин.
– Я тоже знаю господина Дронго, – добавил Кафаров.
– И я его знаю, – заявила Лидия.
– Слишком много у него знакомых, – развел руками Романишин,
– только мы не совсем понимаем, господин Бибилаури, что у нас происходит.
Почему кому-то из нас нужно было отравить этого гостя. Чем он нам конкретно
мешал? В игру он не вмешивался, спокойно сидел на своем месте. Вы можете мне
хоть что-то объяснить?
– Я сам ничего не понимаю, – растерянно произнес Бибилаури.
В этот момент двери открылись. Было видно, что в соседней комнате находится
много мужчин, в том числе и посторонних. Явно волновались телохранители
премьера. Но в комнату вошли только крупье Жирарду и уже знакомые всем
следователь Шиброль и комиссар Клодт.
Они подошли к погибшему. Клодт взглянул на Дронго. Тот
покачал головой.
– Он уже мертв. Ему нельзя помочь, – пояснил Дронго, – яд
был слишком сильным.
– Кто-нибудь выходил из комнаты? – уточнил Клодт.
– Только мсье Жирарду, – показал на крупье Дронго, – как я
понимаю, он отправился за вами. Больше отсюда никто не выходил.
– Он сделал несколько глотков кофе и свалился мертвым, –
сообщил крупье, – я сразу понял, что его отравили. Хотя это была не его чашка.
– Как это не его? – тут же спросил Клодт.
– Он попросил принести ему минеральную воду с газом. Вот там
стоит его стакан, – пояснил Жирарду, – а чашку кофе принесли для господина
Дронго, который отказался пить кофе и любезно разрешил забрать ее господину
вице-президенту.
– «Любезно разрешил», – услышал Дронго, – лучше бы не
разрешал.
– Это была ваша чашка? – не поверил Клодт.
– Да. Это была именно моя чашка, в которой мне принесли
кофе, и, очевидно, яд предназначался именно для меня.
Клодт взглянул на следователя. Тот нахмурился, обведя
тяжелым взглядом всех присутствующих.
– Господа, мне очень неприятно сообщать вам об этом, но
господин Дронго является одним из самых известных экспертов в области
предупреждения преступности. Он также эксперт Интерпола и ООН, – сообщил
Шиброль, – в настоящее время он помогает французской полиции и полицейской
службе княжества Монако в расследовании убийства гражданина Молдавии Петра
Чеботаря. Таким образом, попытка покушения на эксперта является не чем иным,
как попыткой помешать работе следствия и правосудия. Я надеюсь, вы понимаете,
что чужой человек не мог оказаться в вашей комнате, бросить в кофе яд и
незаметно раствориться, как этот яд в чашке кофе. Таким образом, мне очень
нелегко сделать этот вывод, но я обязан его сделать. Кто-то из присутствующих и
является тем самым человеком, попытавшимся помешать нашей работе.
Присутствующие подавленно молчали. Шиброль подошел к
мертвому телу, снял салфетку, посмотрел в лицо погибшего. Затем снова накрыл
лицо салфеткой и повернулся ко всем находящимся:
– Я надеюсь, вы понимаете, что мы будем обязаны проверить
каждого из присутствующих.
– У меня дипломатический иммунитет, – хмуро заявил Омар
Халид, – вы не можете обыскивать премьер-министра.
– У меня тоже дипломатический паспорт, – сообщил Кафаров.
– Вы будете обыскивать супругу графа Меранже? – усмехнулась
Алина. – По-моему, это уже слишком.
– Прошу прощения, господа, – прервал их комиссар Клодт, – но
никаких исключений мы не сделаем. Хотя бы для того, чтобы исключить кривотолки
в будущем. Обещаю вам, что никто не узнает о том, что именно произошло в данной
комнате. Но мы проверим всех. И мужчин, и женщин. Прошу понять нас правильно, у
нас просто нет другого выхода. Чтобы вы не считали нас слишком придирчивыми,
уверяю вас, что в числе проверяемых будет и сам господин Дронго.
– Вы нас просто успокоили, – иронично заметил Херцберг, – а
то я все время волновался, будете вы его проверять или нет.
– Те, кто обладает дипломатическим иммунитетом, могут
отказаться от обыска, – сухо добавил Клодт, – мы не имеем права настаивать. Но
в таком случае они будут обязаны немедленно покинуть территорию нашего
княжества и в течение следующих десяти лет не появляться в Монако. Таковы наши
законы, господа.
– Черт бы вас всех побрал, – пробормотал Омар Халид, –
надеюсь, что журналисты ничего не узнают. Можете меня обыскать. Начинайте с
меня первого.
– Это верное решение, комиссар, – подошел к Клодту Дронго, –
если я правильно идентифицировал яд, то его нельзя было хранить в кармане или в
рубашке. Это очень опасная смесь. Должен быть стеклянный флакон, пусть даже
очень небольшого размера, в котором хранился этот яд. У кого вы найдете
подобную склянку, тот и является отравителем.
– Я тоже об этом подумал, – согласился Клодт.
– Сейчас мы пригласим нашу сотрудницу, – продолжил он, – и
она проверит сначала обеих женщин. А потом мы лично проверим каждого из мужчин.
Если кто-то стесняется, мы поставим ширму.
– При чем тут ваша ширма, – буркнул Херцберг, – можно
подумать, что дело в ширме.
Клодт подошел к дверям, отдавая приказы. Телохранителей
премьера сдерживали уже пятеро полицейских. Молодые охранники рвались помочь
своему шефу. Ему пришлось подойти к дверям и попросить их успокоиться.
Принесли две большие ширмы, чтобы поставить их в углу, где
сразу же две сотрудницы полиции начали проверять обеих молодых женщин.
– Это уже настоящее приключение, – раздался насмешливый
голос Лидии, – сначала ночью меня раздевает господин Дронго, а теперь меня
раздевают еще две сотрудницы полиции. Просто сумасшедший дом.
Все услышали ее громкий голос и посмотрели на Дронго.
– А вы – молодец, – сказал Костя Романишин, – не теряете
даром времени. Соблазнить такую богатую дамочку и так быстро...
– Костя, я все слышу, – закричала Лидия по-русски, – не
нужно говорить гадостей! Он ничего не сделал. Только помог мне раздеться и лечь
в постель. У меня вчера был приступ мигрени.
– Я не сомневаюсь, что он поступил как джентльмен, – громко
ответил ей Романишин, – только не нужно об этом всем рассказывать.
Женщин проверяли целых полчаса. Затем им разрешили одеться и
выйти из комнаты, чтобы в соседней комнате, которую уже освободили, они бы
написали свои показания.
– Я не умею писать на французском языке, – громко заявила
Лидия, – только на русском.
– В таком случае продиктуйте свои наблюдения, и их запишет
наша сотрудница, – предложил Клодт, – хотя вы можете написать хоть по-арабски.
Ведь ваш бывший супруг...
