Словом, надо было возвращаться. Но Тимур все откладывал и откладывал свой отъезд из Москвы. И ведь он всегда считал себя разумным, нормальным мужиком… Чего же он сейчас творит, зачем бродит по Москве, словно псих какой?
…Когда-то у Тимура был приятель, военный летчик.
Приятель рассказывал: бывает, самолет иногда во время полета срывается в штопор (ошибка пилота, с управлением проблемы и т. п.). Но сорваться в штопор – это еще не самое страшное. Главное – вовремя выйти из него. Если не поторопиться – все. Вот это страшно. Потому что после определенного момента выйти из штопора уже нельзя. Верная гибель…
Наверное, Тимур тоже сейчас вошел в штопор, но почему-то не мог остановиться, потянуть руль управления на себя – дабы выровнять самолет, прекратить падение в бездну.
«Расписание на июнь в Центральном Доме художника: выставка авторских кукол и плюшевых медведей… заслуженный художник из Якутии… видеомы и инсталляции… О, да тут до хрена всего, в этом Доме художника! – Тимур скрутил журнал в трубочку, засунул его себе в карман. – И билет туда относительно недорого стоит – сто пятьдесят рублей. Надо идти!»
Меньше всего Тимура интересовало искусство. Равно как и столичные достопримечательности. Он бродил по всем известным в Москве уголкам с одной-единственной целью – встретить Беллу. Поэтому Тимур не любовался храмами и картинами, домами и скульптурами… Он взглядом искал в толпе Беллу и каждую секунду надеялся ее увидеть. Едва только он замечал какую-то девушку, отдаленно похожую на Беллу, сердце его замирало – в предвкушении и нетерпеливой тоске. О, скорей обнять ее, вновь прижать к себе, вновь наполниться сладкой болью… И выплеснуть наконец в нее свое желание, уже загустевшее от времени, точно засахарившийся мед. Но каждый раз Тимура поражал укол разочарования. Опять – не она!
…От метро «Октябрьская» Тимур шел пешком. Наземный переход… Часть перехода Тимур преодолел, потом остановился на светофоре, дожидаясь, когда загорится зеленый.
Тимура бесили эти бесконечные, длинные переходы через улицу… Поток автомобилей, толпа людей. Причем и автомобилисты, и пешеходы находились в постоянной войне между собой, как одни, так и другие вечно нарушали правила, пытались доказать свое превосходство.
Зеленый.
Тимур шагнул на мостовую и сделал несколько шагов. В этот момент рядом взвизгнули тормоза – огромная морда черного внедорожника была всего в каких-то десяти сантиметрах от Тимура. Водитель едва успел притормозить.
– Зеленый же! – рявкнул Тимур и стукнул кулаком по капоту внедорожника. – Козел! Совсем совесть потеряли тут…
Из авто выскочил водитель – молодой парень в гавайской рубашке, с белыми, словно крашеными волосами:
– Ты чего, мужик, охренел совсем?!
– А ты смотри, куда прешь! – огрызнулся Тимур.
– Быдло! – с ненавистью заорал крашеный и вдруг откуда-то из-за спины достал бейсбольную биту. Раз – и со всего маху залепил Тимуру по руке.
– Ах ты… – Тимур от боли на миг оцепенел, съежился, потом заставил себя распрямиться. Но парень уже заскочил в машину и ударил по газам. – Негодяй! Ну ты негодяй… – выдохнул Тимур. – Попадись только…
Если бы крашеный замешкался хоть ненадолго, Тимур бы не дал ему спуску. Убил бы. И плевать на все, главное, чтобы не ходили по земле, не ездили по ней такие вот чудовища в человеческом обличье…
Пока Тимур приходил в себя, загорелся красный. Мимо мчались машины, тормозили с визгом, оглушительно гудели, кто-то орал в окно что-то оскорбительное, а он стоял посреди этого потока…
Тимуру показалось, что он попал в самый настоящий ад. Москва – это ад, где все готовы перегрызть друг другу глотку… «Надо валить отсюда! – с яростью подумал Тимур, баюкая ушибленную руку. – Сегодня. Сегодня же!..»
* * *
Африкан вошел в аудиторию и сразу же поймал настроение, которое в ней царило, – нетерпение, настороженное ожидание. Десяток глаз смотрели на Африкана с одним и тем же выражением: в курсе их учитель или нет?
– Добрый день, – бросил Африкан, поднимаясь на кафедру. – Я в курсе.
– В курсе чего? – крикнул кто-то из зала.
– В курсе того, что у вашего друга и коллеги Юрия Попова купили его шедевральный опус о Древней Руси, – ехидно произнес Африкан.
В аудитории повисла напряженная тишина – все жаждали продолжения этого разговора.
– Ладно… давайте поговорим об этом, – усмехнулся Африкан. – Тем более что данная тема имеет прямое отношение к сценарному делу. О чем вы хотели спросить, дети мои?
– Денис Владимирович, – подняла руку старательная Полоскова. – Вы текст Юры очень сильно критиковали… Юра, он… – Полоскова смутилась, но мужественно продолжила: – Юра даже руки хотел на себя наложить! И тем не менее его купили, этот текст, и собираются снимать по нему кино.
– Плохой сценарий тоже могут купить, – благосклонно кивнул Африкан. – И тому подтверждение – нынешняя ситуация с отечественным кинематографом… Это такое… такую фигню иногда приходится смотреть!
– То есть не имеет значения, плохой сценарий или хороший – главное, чтобы его купили? – томно произнесла Филонова.
– Абсолютно верно. Это касается всех видов искусства – литературы, живописи и тэ дэ. Не важно – плохо или хорошо сделан продукт. Важно только одно – покупают его, этот продукт, или нет, – согласился Африкан.
– Но вы же говорили, что сценарий у Юры никто не купит! – упрямо напомнил еще кто-то.
– Да, говорил. И буду говорить – даже если вы напишете гениальный сценарий, а ваш коллега, известный мэтр, напишет просто хороший сценарий, то в работу возьмут сценарий мэтра, а не ваш, начинающего автора. Продюсеры не хотят рисковать, дети мои. Кино – это большие деньги, – торжественно произнес Африкан.
– Но почему же продюсеры не боятся рисковать в случае с Юрой? – спросила Полоскова.
– Вот! Вот главный вопрос! – Африкан поднял палец и вышел из-за кафедры, поближе к своим ученикам. – Я об этом много думал все последнее время… Объяснение, дети мои, очень простое. Деньги. Потому что те двадцать миллионов долларов, которые создатели собираются взять у государства, возвращать не надо.
– А если фильм принесет прибыль?
– Этот фильм не принесет прибыль. Он провалится, потому что построен на скучном, бездарном, пафосном сюжете… Потому что герои сценария Попова больше напоминают роботов, а не людей. И вообще, вы в курсе, что выгодно снимать заранее провальные фильмы? Прибыли нет – значит, не с чего возвращать занятые у государства деньги. Я открываю вам секрет… – Африкан сделал многозначительную паузу. – На Юрке Попове кое-кто хочет нагреть руки!
– И что будет? – ахнула аудитория.
– Что-что… снимут фильм. Часть денег разворуют, на другую часть – снимут этот самый шедевр, от которого зрители потом плеваться будут. И все. – Африкан развел руки и произнес с ласковой злостью: – Милые мои дети… Вы все считаете себя гениями. Это хорошо. Это лучше, чем когда действительно талантливый человек не верит в себя, в свои силы… Вы – верите, и это отлично. Только помните, что кино – это дорогое удовольствие. Вы берете у государства. У народа, прости меня, господи, за пафос… Подумайте сто раз, прежде чем предлагать публике свои опусы. Может, кто-то просто хочет нагреть на вас руки. А потом на вас, именно на вас повалятся все шишки! Именно вас будет ненавидеть публика! Вы подставитесь и погубите свою репутацию навсегда.
