Но того, что случилось с ней сегодня, Сеймур никогда не поймет. Нико одержала победу, но триумф дался ей непросто. Добивайся, но при этом плати за свои достижения. Мужья не желают знать о подобных вещах, и понять это способны только подруги.
— Он плакал, Венди, — прошептала Нико в телефон, когда ждала на улице лимузин. — Я не ожидала такого.
— Знаю, — сказала Венди. — Поразительно, как быстро они ломаются, когда давление становится слишком сильным. У нас есть какие-то представления о мужчинах, но все они ошибочны. Мужчины — слабые, маленькие, перепуганные люди, только с пенисами. Когда Шон заплакал, это было ужасно. Как будто он больше не был мужчиной, а я — женщиной. И я поняла, что должна стать женщиной нового типа и отказаться от всех этих косных представлений о том, какими следует быть мужчинам и какими — женщинам.
Нико кивнула:
— Я чувствовала себя дерьмом. А потом он набросился на меня. Сказал, что я служанка Виктора, сука. Насчет суки я не так уж и против, но чтобы служанка?
— Ты в жизни не была служанкой, — фыркнула Венди. — Такие женщины, как мы, сами держат служанок. И называются они мужчинами.
— Но именно все это и будут говорить. Все начнут называть меня служанкой Виктора Мэтрика…
— И пусть называют. Это лишь способ очернить тебя, потому что ты женщина у власти и это позволит им чувствовать себя не слишком разочарованными своими жалкими жизнями. Чужое мнение не должно беспокоить нас. Люди всегда всех осуждают, говоря: «Да, но хорошая ли она мать, деловой партнер, жена?» Кому какое дело, что думают другие, Нико? Они не знают, что происходит у тебя в душе. Они не побывали в твоей шкуре. Мы делаем все, что можем в предлагаемых обстоятельствах, — и нам это удается лучше, чем многим другим. Я решила избавиться от чувства вины. Я не могу и не хочу сделать все. И не надо от меня этого ждать. Боже, Нико, ты ведь все делаешь по-настоящему хорошо. Ты исключительный человек. Тебе придется это принять, но кое-кому это не нравится, ничего не поделаешь. Теперь ты президент и генеральный директор «Вернер пабликейшнз», и, видит Бог, этой проклятой компании повезло, что у них есть ты.
Такую речь, подумала Нико, услышишь только от подруги.
Автомобиль обогнул зеленую лужайку и остановился у светофора на перекрестке Семьдесят второй улицы и Пятой авеню. Как это красиво — зеленая трава и распускающиеся деревья на фоне элегантных серых зданий Пятой авеню. Все будет хорошо, да почему бы и нет? Сегодняшний день в каком-то смысле напоминал роды — муки, пот, страх и торжество. Роды требуют всех твоих сил до последней капли, но со временем ты забываешь об этом. Ты блокируешь в памяти все плохие воспоминания и, глядя на своего ребенка, понимаешь, что дело того стоило.
И она не сможет объяснить, каких огромных усилий стоило ей сегодняшнее достижение. Чтобы понять, через это нужно пройти самой — хотя справедливости ради надо заметить, что роды гораздо тяжелее. Но после них ты получаешь прекрасного младенца. Тогда как в данном случае, когда все закончилось, Майка вывела охрана и Виктор жал ей, Нико, руку, она внезапно осознала, что получила Виктора Мэтрика и, возможно, придется терпеть его до конца его жизни. Сколько бы он ни прожил.
Покинув кабинет Виктора в первый раз, утром, после обескураживающей сцены, когда Нико перепугалась, что ее уволят, она вошла в лифт, покрытая испариной. Нико не совсем понимала, как все произошло, но ее ошеломила внезапно открывшаяся сторона натуры Виктора. Непредсказуемость, абсолютная неразумность этого человека. Кажется, будто противостоишь крупному животному, поступающему только в соответствии с инстинктом. Нико испугалась за себя: вдруг она кончит, как Виктор Мэтрик? Неизвестно, что он мог сделать и каким моральным испытаниям подвергнуть ее в будущем. Виктор едва не вынудил Нико рассказать о разводе Венди. Ее ждали не просто новые профессиональные обязанности, на карту были поставлены ее принципы. Но к тому времени, когда лифт остановился на ее этаже, Нико решила, что справится со всем и примет этот вызов. А затем она прошла по коридору и увидела в своем кабинете Майка Харнесса. Он поджидал ее.
Майк знал. Нико не стала изображать удивление.
— Здравствуй, Майк. — Она села за стол, нажала кнопку на компьютере, и экран ожил.
— Не пообедать ли нам сегодня вместе? — Майк держал в руке авторучку и беспрестанно щелкал ею.
Формально он все еще был начальником Нико, и формально она не могла отказаться.
— Подожди, я посмотрю, нельзя ли изменить расписание. — Нико нажала кнопку интеркома. — Салли? Принеси, пожалуйста, мой ежедневник.
При этом Майк оставался в кабинете, словно хотел убедиться, что она не попытается увильнуть.
Они пообедали в заведении для туристов, куда издательские работники ходили, когда не желали огласки.
— Меня беспокоят слухи, Нико. — Майк отправил в рот тортеллини.
Кожа Майка напоминала цветом старое дерево — по его словам, он только что вернулся с длительного отдыха на Сен-Бартсе. Нико кивнула. Она заказала пиккату и собиралась съесть не более нескольких кусочков.
— Меня тоже, — кивнула Нико и сделала знак официанту, чтобы он принес еще воды с газом. — Но это только слухи. Майк. Как я могу бросить «Фейерверк»?
— Кто-то однажды сказал, что «Нью-Йорк пост» осведомлен больше, чем ЦРУ.
— Вероятно, это правда, если вспомнить о последних мировых событиях. Но ЦРУ не нужно сбывать газеты, а «Пост» нужно. Вот так и получается.
— Да, вот так и получается. Кстати, запомни: я нашел тебя. Это я привел тебя в «Сплатч Вернер». Без меня тебя просто не существовало бы. — Майк пожал плечами. — Ты знаешь, мой принцип — честные отношения со служащими. Ты не такая уж творческая личность. Ты очень внимательна к деталям, отдаю тебе должное. Но для того чтобы руководить отделом, нужно нечто большее.
Нико улыбнулась. Майк запугивает ее? Есть очень специфический тип людей, которые всегда приписывают себе чужие успехи, стараясь при этом унизить тех, кто их достиг. Эгоист постоянно лезет в центр сцены, даже если пьеса не о нем. «Не делай этого, Майк, — мысленно попросила Нико. — Не ухудшай без необходимости свой конец». И поскольку все это уже не имело никакого значения, сказала:
— Ты прав, Майк. И сменила тему.
У Майка был сын-подросток от первого брака, который заканчивал школу. Они обсудили достоинства и недостатки разных университетов. Каждый раз, когда Майк хотел сменить тему, Нико опять заговаривала о колледже. Она поступала отвратительно, но другого выхода не видела, поэтому, когда они расстались у лифтов, Майк не знал ничего конкретного.
«Ты покойник», — подумала Нико, когда за Майком закрылись двери лифта.
В четыре часа позвонила Морин, секретарь Виктора Мэтрика.
— Виктор хотел бы видеть вас у себя.
Нико вошла в кабинет Виктора за минуту до Майка.
— Готовы, Нико? — спросил Виктор. — Все должно пройти, как у доктора Фила.
