— Послушай, если ты волнуешься, как все сложится, когда ты забеременеешь, то у тебя, естественно, будет помощь. Когда родится ребенок, мы наймем няню.
Она издала короткий злой смешок и ответила:
— Дело не в детях.
— Тогда в чем?
— Я собираюсь выступить продюсером кинокартины по книге Крейга «В смятении», — заявила она со смелой улыбкой. — Он позволил мне за это взяться.
Селден уже успел глотнуть шампанское и чуть не подавился. Потом запрокинул голову и захохотал. Джейни смотрела на него с негодованием.
— Не пойму, что тут смешного.
Он с улыбкой шагнул к ней и попытался обнять, но она не позволила.
— Брось, детка, — сказал он. — Продюсерство — огромный труд. Для этого нужен многолетний опыт. У тебя ни за что не получится.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю! — Он отвернулся и поворошил кочергой поленья в камине. — Не принимай это на свой счет. Просто это моя работа, я в ней неплохо разбираюсь. Ты не представляешь, сколько людей приходят ко мне и говорят, что хотят продюсировать филь мы! Те немногие, кто находит смелость попробовать, как правило, терпят поражение.
— Вот и хорошо, — кивнула Джейни. — Я тоже попытаюсь.
Не выйдет, так не выйдет. Мне, правда, кажется, я добьюсь успеха.
Он удивленно на нее взглянул и отпрянул, пораженный ненавистью в ее глазах.
— Джейни!
— Пошел ты!.. — выдохнула она и выбежала из гостиной в спальню, где перед этим начала разбирать вещи. Он последовал за ней.
— Слушай, Джейни, наверное, я нечетко выразился. Я не хочу, чтобы ты занималась фильмом по книге Крейга…
— Почему? — спросила она, не глядя на него. — Боишься, что у меня получится?
— Нет, не поэтому. — Он аккуратно поставил бокал на при кроватный столик и сложил руки на груди. — Причина в том, что тебе гарантирован провал. В книге Крейга отсутствует сюжет, из которого мог бы получиться фильм. Собственно, там вообще нет никакого сюжета.
— Ты просто завидуешь! — выкрикнула она. — Завидуешь, потому что Крейг талантлив, а ты нет!
Джейни тут же ахнула и закусила губу, боясь, что перегнула палку. Но ведь это правда: он бездарность! Пора ему это понять…
Она достала сложенное платье от Пуччи, нацепила его на вешалку и повесила в шкаф, не смея смотреть на Селдена. Потом наклонилась над сумкой — и увидела рядом с собой его ноги. Тогда она выпрямилась с воинственным видом, готовая принять бой.
Выражение его лица было бесстрастным. Покачивая бокалом с шампанским, он тихо проговорил:
— Если ты хочешь уйти к такому, как Крейг Эджерс, то не думай, что я стану тебе мешать.
— Не бойся, я так не думаю! — выпалила она.
Она проскочила мимо него в ванную комнату и заперлась там.
— Выйди, Джейни, — сказал он. — Давай поговорим.
— Говорить не о чем, — непримиримо отозвалась Джейни из-за двери.
— Джейни! — Молчание. Он забарабанил в дверь. — Джейни, выходи! — Ответа не было. Раздался шум пущенной до отказа воды. — Проклятие, Джейни! Разве так начинают Новый год?
Книга III
13
«G-5» приземлился в аэропорту Шарль де Голль и переехал на полосу для частных самолетов, где его встречали «мерседес» и два французских таможенника. Была середина февраля 2001 года, 11.15 утра. Джейни смотрела в иллюминатор на серое зимнее небо и вздыхала. Отправлена с Мими в Париж! Унизительно, когда с тобой поступают, как с нашкодившей девчонкой, словно выставляя из комнаты!
Она хмуро натянула мягкие серые перчатки. Худшее время для путешествия нельзя было бы подыскать при всем старании. Она уже почти уговорила Джорджа подписать письмо о намерениях касательно ее кинопроекта, как вдруг, когда он, фигурально выражаясь, снял с ручки колпачок, чтобы выписать чек, подоспело приглашение лететь с Мими в Париж. Мими отправлялась туда на примерку платьев, заказанных у «Диора» в октябре, но ей не хотелось лететь одной; она пообещала, что если Джейни составит ей компанию, она познакомит ее с Районом, своим художником по интерьерам. Тот как будто не имел привычки набирать новых клиентов, но мог бы рассмотреть предложение Джейни, если бы она появилась в Париже в феврале, когда в его расписании намечалось «окно».
— Как глупо! — пожаловалась Джейни Селдену. — Ведь нам нечего оформлять!
Для обоих это было чувствительной и рискованной темой. Селден посмотрел на нее предостерегающе.
— Вдруг появится? — спросил он осторожно.
Джейни с вызовом уставилась на него. Он так и не продал землю, не расстался с замыслом построить дом. Он попросту перестал об этом говорить — подобно тому как она не говорила о своих встречах с Джорджем. Когда Мими предложила отправиться с ней на пару в Париж («Нью-Йорк в феврале ужасен: здесь абсолютно ничего не происходит!»), Джейни заподозрила заговор с целью от нее избавиться. Однажды Селден явился домой, полный воодушевления по поводу поездки, о которой якобы услышал от Джорджа. Джейни занервничала: она сама видела Джорджа в тот же день, и встреча их была посвящена не только делам… Она подумала было, что Джордж все ему разболтал; в этом случае она все отрицала бы, утверждая, что Джордж ее домогался, она ему отказала, вот он в отместку и решил ее оболгать…
Но нет, Селден выглядел не сердитым, а довольным, и она быстро успокоилась: Джордж держал язык за зубами. Тревожиться ей следовало не из-за него, а из-за Селдена. За месяц, прошедший после ужасной встречи Нового года, у Селдена появилось покровительственное отношение к ней, словно у нее не хватало ума или осведомленности, чтобы понимать его дела. Со стороны они выглядели парой равных партнеров, но Джейни уже разобралась, что к чему: Селден видел в ней лишь выставочный экспонат, прекрасную модель, подтверждающую его статус настоящего мужчины-победителя. Такое положение ее все больше возмущало. Когда Джейни высказывалась о шоу-бизнесе, политике, даже моде, он внимательно приглядывался к слушателям, будто опасался, что им скучно или неудобно ее слушать; если его опасения подтверждались, он ее прерывал, не давая договорить.
Это проявилось возмутительным образом в середине января, за ужином в доме Гарольда Уэйна. Двадцать гостей сидели за двумя столами. Джейни оказалась соседкой сенатора-республиканца от штата Нью-Йорк Майка Мэтьюза. Это был приятный мужчина шестидесяти с чем-то лет, влиятельный и обходительный, но с мертвой хваткой: последнее он несколько раз доказывал, когда, рассуждая о чем-то, хватал Джейни за руку и не отпускал, даже если обращался ко всем присутствующим, а не к ней одной. Вечер был как раз из таких, какие любила Джейни: важные люди и значительный, с ее точки зрения, разговор. Ближе к концу ужина неожиданно всплыла тема достоинств и недостатков (в основном недостатков — все-таки это демократический Нью-Йорк) республиканской партии. Джейни закатила обвинительную речь, изобличая два главных изъяна республиканцев: противодействие правам женщин и абортам. За столом сидели еще четыре женщины, одна из которых, известная тележурналистка пятидесяти с лишним лет, крикнула: «Внимание!», и все разговоры смолкли, продолжал звучать только голос Джейни:
