Сначала она ограничивалась дружбой по телефону, используя как предлог вероятность того, что Селден возьмется продюсировать фильм по его книге. Дальше последовал ленч в затрапезном мексиканском ресторанчике на Второй авеню, неподалеку от его дома, а потом и посещение его дома. Крейг жил в унылой квартире с двумя спальнями в высоком здании из белого кирпича, возведенном для людей среднего достатка в конце пятидесятых годов. Квартира была довольно запущенной, мебель скандинавская, купленная, наверное, еще в восьмидесятых. На буфете теснились фотографии его и Лорен на разных этапах их совместной жизни, одна стена была заставлена книгами.
Джейни рассматривала фотографии, искренне интересуясь женщиной, на которой женат Крейг, и не разочаровалась: Лорен оказалась спортивной особой, миленькой простушкой примерно одних лет с мужем, всю жизнь носившей одну и ту же прическу-мелко завитые волосы до плеч, с подобием крылышек по бокам. Фальшивым голосом, призванным скрыть пренебрежение, она сказала, что Лорен «хороша». Ее позабавило, что большая часть фотографий сделана на шикарных курортах вроде Мартас-Вайньярда и Аспена: у Крейга и его жены денег было негусто, но они не чуждались общения с богатыми людьми.
Предлогом побывать у него стало желание посмотреть его собрание классической литературы, которую Джейни не побоялась назвать своим тайным увлечением. Целый час прошел в сильнейшем сексуальном напряжении. Джейни не собиралась заниматься с Крейгом сексом, но и не исключала близости в правильный момент, в благоприятной для себя ситуации. Восхищаясь драгоценностью Крейга — экземпляром «Великого Гэтсби» с авторским автографом, ранним изданием с изображением женских глаз в ночном небе на обложке, она чувствовала, как трудно удерживать мужчину в своей власти. Тогда у нее и созрел план. За недолгое время, проведенное в компании Крейга, Джейни поняла, чего ей недостает в жизни — интеллектуального престижа. Вот путь к счастью! Осуществление плана не только стало бы оправданием ее действий, но и заставило бы всех взглянуть на нее другими глазами. Она знала, что ее считают красивой; так пусть теперь наделят еще и умом.
Идея была нехитрой: Джейни выступит продюсером киноверсии «В смятении». Сначала идея выглядела безумием, но чем больше она об этом думала, тем больше находила в ней смысла. Пока Крейг отказывался продать права на экранизацию Комстоку Дибблу, который никак не соглашался доверить ему написание сценария, но ведь можно было обойтись и без Комстока, вообще без киностудии. Джейни знала много состоятельных людей, которые согласились бы вложить деньги и посрамить Диббла. Она могла бы склонить к этому самого Джорджа Пакстона, а потом Крейг написал бы сценарий, и она нашла бы актеров и режиссера, а то и сама сыграла бы одну из женских ролей… То-то Селден удивился бы!
Сейчас, обедая с Крейгом, она собиралась осторожно поднять эту тему. Официанты роились вокруг их столика, как мухи, блестящие посетители ресторана украдкой поглядывали в их сторону и, как догадывалась Джейни, строили нелепые предположения о том, почему они вместе. Поправив волосы, Джейни наклонилась к Крейгу и сказала с усмешкой:
— Теперь никто не посмеет сослать вас в Сибирь. Крейг победно улыбнулся и ответил:
— Теперь — особенно! Я говорил, что обо мне хотят написать в «Тайм». — С гримасой, означавшей, что он всегда ждал этой высшей степени признания, он добавил:
— Наконец-то!
— О Крейг! — воодушевилась Джейни. В Нью-Йорке считалось, что чем известнее ваши друзья, тем лучше выглядите вы сами, поэтому она не могла не представлять, как статья о Крейге в «Тайм» повлияет на ее жизнь. — Вы будете на обложке?
— Поговаривают, что да. Но у меня, естественно, есть сомнения. — Он со значением взглянул на нее. — Сами знаете, как это бывает. Совершенно невозможно проследить за тем, что они на пишут, под каким углом вас представят. А мне не хочется зама рать свою репутацию появлением в журнале для всех и каждого.
— Но это неизбежно, — сказала Джейни, хмурясь. — Вы же понимаете, как это важно.
— Не совсем. Объясните!
Джейни было чрезвычайно лестно, что Крейг Эджерс, сам Крейг Эджерс, звезда, спрашивает ее совета.
— Вы только подумайте, какие люди о вас узнают! — начала она с пылом, словно эта тема занимала ее всю жизнь. — Люди, которые, возможно, никогда в жизни не бравшие в руки хороших книг, считающие литературу смертельной скукой! — Джейни застенчиво опустила глаза. — Боже мой, Крейг! — тихо простонала она. — Вам предоставляется шанс повлиять на множество людей такого сорта. Это настоящая честь! Мне тоже этого хотелось бы. В этом есть смысл. Как это говорится? Неизученная жизнь, которую стоит прожить…
Крейг одарил ее покровительственной улыбкой:
— Не совсем так, но смысл верный.
— Конечно, верный! — осмелела она. — Да, вы не сможете полностью проконтролировать, каким вас представят, но ваш выигрыш многократно перевесит возможную потерю.
Он выпрямился и задумчиво на нее посмотрел.
— Вы — единственный человек, с которым я могу разговаривать о таких вещах. Моя жена слышать об этом не желает…
— Потому что она напугана. Ее встревожил ваш успех. Ваша жизнь вдруг изменилась, и Лорен не знает, что из-за этого про изойдет с вашими отношениями.
— Какой прок от жены, если она отказывается понимать мужа? — спросил Крейг, вертя вилку.
Джейни загадочно улыбнулась, но промолчала. Большинство женщин усмотрели бы в замечании Крейга о жене возможность подчеркнуть свои преимущества перед Лорен по части понимания и сочувствия. Но Джейни знала: чаще всего это не приносит успеха, поскольку у мужчины появляется мысль, что вам отчаянно хочется быть с ним. А верный путь подчинить себе мужчину — побудить его добиваться вас, а не наоборот.
И она не ошиблась: уже через несколько минут Крейг наклонился к ней и произнес несвойственные ему, по мнению Джейни, искренние слова:
— Я все время о вас думаю.
— И я о вас. — Вот и прекрасная возможность изложить свой план!
— Это прозвучит дико, но я… Я опишу вас в своей следую щей книге. — Он стал пить воду, задумчиво глядя на Джейни.
— Крейг!.. — Она была застигнута врасплох, вдруг увидев его глазами чужого человека, не знающего его и не знакомого с его достижениями. Дело было даже не в клетчатой, как у лесоруба, рубашке: ее кавалер был неаккуратен, похоже, не имел привычки регулярно чистить зубы, на ресницах у него белели хлопья перхоти, на лбу чернели угри.
То, что Крейг сделал в следующую секунду, было в обстановке этого заведения совершенно неуместным: он неуклюже накрыл ладонью ее руку. Джейни застыла, но быстро сообразила: если он поймет, что его считают отталкивающим, то она его немедленно потеряет.
— Я знаю, это должно было польстить мне, но если честно, Крейг, я напугана. Некоторые персонажи вашей книги представ лены прямо… в духе Макиавелли. Выбываете очень циничны, и я уже боюсь, какой вы выставите меня — возможно, даже стервой, пожирательницей мужчин.
