Сначала она застыла от восторга, потом догадалась, что ее освещает свет из подъезда, и отошла к стене дома, в тень от кустов. Зизи был весь в снегу, словно уже давно ее дожидался. Она сразу поняла, что произошла крупная неприятность.
— В чем дело? — спросила она громким шепотом. Ей хоте лось смести снег у него с волос, но она знала, что привратники не оставят это незамеченным.
— Мне надо с тобой поговорить, — сказал он. Он выглядел сердитым, как будто его оскорбили, а виновата в этом она.
— Здесь разговаривать нельзя, — ответила Мими, напряжен но озираясь. — Может, встретимся завтра? Меня ждет Джордж…
— Вечная проблема, — бросил он с отвращением. Этого хватило, чтобы она поняла: он собирается с ней порвать. Она побрела по улице, как будто уводя его от опасности.
— Прошу тебя, дорогой. — Мими знала, что единственный способ избежать взрыва — сохранять спокойствие. — Обсудим это завтра. Я приеду к тебе после ленча, часа в два…
Зизи упрямо покачал головой, чтобы она видела, что его решение окончательное.
— Нам больше не надо встречаться, — сказал он уничтожающе просто. Она знала, что это рано или поздно произойдет, но все равно его слова оказались смертельным выстрелом. Она от шатнулась. Только без сцен! Она понимала, что его не переубедить. Зизи молод, он еще колеблется, не зная, как выстроить свою жизнь, но, приняв решение, уже от него не отступает, будто борется таким образом с собственной нерешительностью…
Ей хотелось крикнуть: «Почему?!», взвыть, как раненый зверь, но сказались годы самовоспитания: она сумела пересилить себя. Придав лицу безразличное выражение, Мими спросила:
— Куда ты отправишься?
Он испытал облегчение, видя, что сцены не будет, и от этого ей стало еще больнее.
— В Европу. Я говорил с Гарольдом Уэйном. Завтра я улетаю. Мими улыбнулась ему, как незнакомцу на приеме. У нее было ощущение, что она наблюдает со стороны за беседой двух актеров, играющих на сцене. Она протянула руку Зизи.
— Что ж, всего хорошего.
Он взял ее руку, ища на ее лице признаки чувства, но она постаралась остаться бесстрастной. Расчувствовался он: неуклюже сгреб ее за плечи и поцеловал в щеку.
— Когда-нибудь я разбогатею! — пылко пообещал он. — И тогда приеду за тобой.
Потрясение не позволило ей ответить. Он отпустил ее и сделал шаг назад. Если бы он не отвернулся, если бы снова к ней подошел, снова заговорил, она бы не выдержала, лишилась чувств и рухнула на заснеженный тротуар…
Но он больше не подошел. Бросив на нее последний тоскливый взгляд, Зизи резко повернулся и заторопился прочь. На ближайшем углу он свернул и скрылся из виду, чтобы больше не было соблазна оглядываться.
Мими смотрела ему вслед даже после того, как он пропал за углом, потом встрепенулась. Как ни странно, она чувствовала себя нормально. Теперь нужно было выбросить эти несколько минут из головы, дождаться возможности побыть одной, все обдумать и вдоволь погоревать. Удивительно, но ноги ее послушались и донесли до машины. Мухаммед вышел и распахнул перед ней дверцу.
— Надеюсь, этот человек вам не досаждал, — сказал он.
Мими села на заднее сиденье, дверца захлопнулась со строгим металлическим звуком.
— Все в порядке, — ответила она Мухаммеду, занявшему место за рулем. — Просто старый знакомый. Он сообщил мне о смерти своей матери.
— Какой ужас! — посочувствовал Мухаммед. — Надеюсь, он сам в порядке.
— Кажется, он в сильном горе, — сказала она нарочито рассеянно, браня себя за этот дурацкий разговор.
Машина обогнула угол и поехала по Мэдисон-авеню. Их целью был отель «Карлайл». Джордж сидел за столом с деловыми партнерами. Последовали представления, которые Мими вынесла с большим трудом. Она отказалась от спиртного и бросила пару фраз о снеге в том смысле, что это красивое, но создающее неудобства природное явление. По ее мнению, снегопад должен был завершиться к полуночи. Наконец Джордж простился с партнерами и вывел жену через вращающуюся дверь, пропустив вперед. Он не владел элементарными манерами джентльмена: не знал, что кавалеру надлежит первым садиться в машину и первым атаковать вращающуюся дверь, поскольку ее тяжело толкать. На тротуаре Джордж спросил, остановившись:
— С кем поедем — с Пайком или с Мухаммедом?
Мими удивил этот идиотский вопрос, эта обременительная реальность — наличие двух машин и двух шоферов. Еще когда она была ребенком, у всех их знакомых были машины с водителями, но иметь в семье две машины с водителями считалось излишеством и дурным тоном. В обычный день она сочла бы ситуацию забавной, но теперь могла только злиться.
— С Мухаммедом, — решила она. У нее уже ослабели колени, и она испугалась, что при попытке усесться на низкое сиденье машины потерпит позорную неудачу.
— Как скажешь. — И Джордж сам придержал для нее дверцу лимузина.
Когда муж очутился рядом с ней, она увидела, что он чрезвычайно доволен собой. Такое выражение лица бывало у него после заключения большой удачной сделки. Предлагая ей встретиться в «Карлайле», он обмолвился о каком-то сюрпризе; утром ей было любопытно, а теперь стало все равно.
— Джордж, — заговорила Мими, накрывая ладонью его руку, — твой сюрприз не мог бы подождать до завтра? Мне немного… нехорошо.
Джордж инстинктивно убрал руку. Она поняла, что ей действительно дурно, и испугалась, что ее сейчас стошнит, но тошнота быстро отступила, и она с облегчением откинулась.
— Это дело нескольких минут, — пообещал Джордж нарочито безразличным тоном, после чего завел с Мухаммедом беседу о положении на фондовом рынке.
Мими выбросила мужа из головы, как часто делала в последнее время, и стала думать о своей постели, где могла очутиться при благоприятном стечении обстоятельств уже через полчаса. Однако это мало утешало: в той же постели окажется Джордж… Покосившись на его круглую самодовольную физиономию, она вдруг ощутила желание убежать от него куда глаза глядят. Сейчас она крикнет Мухаммеду остановиться, выскочит из машины, спрячется в первом попавшемся баре и утопит горе в виски… Но это оказалось невозможно: машина уже затормозила на углу Парк-авеню и Шестьдесят девятой улицы.
Мими удивленно смотрела из окна машины на тяжелую дубовую дверь. Она сразу ее узнала, потому что знала наизусть квартиру, в которую вела дверь: в детстве там жила ее подружка. Потом владельцы квартиры неоднократно менялись, и Мими раз десять бывала там на вечеринках.
Джордж принудил ее выйти из машины.
— Не бойся, я не веду тебя в гости. — Он старательно скрывал ликование. — Но, надеюсь, мы сами станем принимать гостей…
Мими задохнулась, сразу догадавшись, на что он намекает. Чувствуя, что ей не хватает воздуха, она пролепетала:
— О Джордж! Ты же не скажешь…
