— Где ты был в субботу вечером? Мы ждали тебя на вечеринке у Лали.
— Не смог прийти, — говорит он.
— Почему? Что еще ты мог делать в этом городе? — Я пытаюсь, чтобы мои слова звучали, как шутка, но Уолт воспринимает их всерьез.
— Веришь ты или нет, но у меня есть и другие друзья.
— Да ты что?
— За пределами школы Каслбери тоже есть жизнь.
— Да ладно, — говорю я, слегка подталкивая его локтем. — Я же пошутила. Мы скучаем по тебе.
— Я тоже скучаю по вас, — отвечает он, перекладывая книги из одной руки в другую. — Мне пришлось взять дополнительные часы в «Гамбургер Шэк», и у меня теперь совсем нет свободного времени, а в то, что остается после работы, я занимаюсь.
— Это так скучно. — Мы доходим до учительской, и я останавливаюсь, прежде чем войти. — Уолт, с тобой все нормально? Точно?
— Абсолютно, — говорит он. — А почему ты вообще об этом спрашиваешь?
— Но знаю.
— Ну тогда увидимся позже, — говорит он.
Когда он удаляется, я понимаю, что он врет — насчет дополнительных часов в «Гамбургер Шэк» точно. Я забирала оттуда Мисси и Доррит два раза за последнюю неделю и ни разу не видела там Уолта. Нужно выяснить, что с ним происходит на самом деле, думаю я, открывая дверь в учительскую. Там мисс Смидженс, куратор «Мускатного ореха», и мисс Пижчик, которая преподает домоводство и машинопись. Они обе курят и обсуждают консультацию по подбору цвета, которая проходит в торговом центре в Хартфорде.
— Сюзи рассказывает, что эта консультация изменила ее жизнь, — говорит Пижчик. — Раньше она носила синий цвет, а оказалось, что ей больше идет оранжевый.
— Оранжевый — это цвет тыквы, — считает Смидженс. Я тоже так думаю, и поэтому она мне начинает нравиться. — Вся шумиха вокруг этого цветоанализа яйца выеденного не стоит. Это еще один способ завладеть деньгами доверчивых дураков.
Я с ней полностью согласна. Какая разница, какой цвет носить, если у тебя серая неухоженная кожа из-за того, что ты выкуриваешь по три пачки сигарет в день.
— Но все равно это забавно, — по-прежнему считает Пижчик. Мы хотим пойти туда женской компанией, а потом где-нибудь перекусить. — Она неожиданно оборачивается и видит меня, стоящую в дверях. — Да? — резко спрашивает она. Ученикам строго запрещено заходить в учительскую.
— Мне нужно поговорит с мисс Смидженс.
Смидженс, наверное, настолько устала от Пижчик, что вместо того чтобы выпроводить меня, предлагает остаться:
— Кэрри Брэдшоу, правильно? Ну, хорошо, входите. И закройте за собой дверь.
Я улыбаюсь, пытаясь задержать дыхание. Несмотря на то что я иногда курю, когда я оказываюсь в компании двух женщин, которые дымят, как паровозы, у меня появляется невольное желание закрыть нос рукой, но я понимаю, что это будет некорректно, поэтому пытаюсь дышать ртом.
— Я тут интересовалась… — начинаю я.
— Я знаю. Ты хочешь узнать насчет газеты, — говорит мисс Смидженс. — Это бывает каждый год: после первого семестра ко мне вдруг подходят выпускники, которые ни с того ни сего хотят работать в «Мускатном орехе». Я знаю, тебе нужно повысить свою оценку по внеклассным занятиям, так?
— Нет, — говорю я, надеясь, что мне не станет плохо от дыма.
— Тогда зачем тебе это нужно?
— Я думаю, что смогу привнести в газету что-то новое.
Очевидно, что я говорю какую-то глупость, потому что она отвечает так, как будто слышала все это миллион раз:
— Да ты что?
— Я думаю, что я неплохой писатель, — осторожно говорю я, отказываясь сдаваться.
На Смидженс это не производит никакого впечатления.
— Сейчас все хотят: писать, нам нужны люди, которые могут делать макет. — Похоже, она действительно пытается избавиться от меня, но я не сдаюсь и продолжаю стоять, задержав дыхание, когда мои глаза уже готовы вылезти из орбит. Мое лицо, наверное, ее немного пугает, потому что она смягчается. — Я думаю, что если бы ты делала макет, то мы могли бы дать тебе попробовать что-нибудь написать. Редколлегия три раза в неделю в четыре часа — по понедельникам, средам и пятницам. Если пропустишь хотя бы одно собрание — до свидания.
— Хорошо, — бормочу я, энергично кивая головой.
— Тогда увидимся сегодня в четыре.
Я слегка киваю и пулей вылетаю из учительской.
— Готова поспорить, Питер собирается бросить Мэгги, — говорит Лали, убирая свою одежду. Она голой делает растяжку, а затем надевает свой «Спидо». Я всегда восхищалась отсутствием скромности у Лали в том, что касалось ее тела. Я же всегда чувствую себя некомфортно без одежды и поэтому всячески извиваюсь, переодеваясь.
— Ни в коем случае. — Я заворачиваюсь в полотенце, снимая нижнее белье. — Он ее любит.
— Он ее хочет, — поправляет меня Лали. — А это не одно и то же. Себастьян говорил мне, что Питер спрашивал его о других женщинах, с которыми он встречался. Особенно о Донне ЛаДонне. Это похоже на парня, который в кого-то безумно влюблен?
Когда я слышу имя Донны ЛаДонны, у меня до сих пор все внутри сжимается, хотя с момента нашей ссоры прошли недели. И хотя сейчас она вроде прекратила откровенно поливать меня грязью, а ограничивается лишь злорадными взглядами в коридорах, я подозреваю, что она что-то затеяла и просто ждет подходящего момента. Возможно, совращение Питера тоже входит в ее планы.
— Это Себастьян тебе рассказал? — хмурюсь я. — Странно, что я ничего об этом не знаю. Если Питер говорил Себастьяну, что интересуется Донной, то Себастьян должен был хоть как-то упомянуть это.
— Может, он не все тебе рассказывает, — как ни в чем не бывало говорит Лали.
Что это значит? Но она, похоже, ничего не знает о дружественном этикете и продолжает делать наклоны вперед и разминать руки.
— Ты думаешь, нам стоит рассказать об этом Мэгги?
— Я не собираюсь этого делать, — говорит Лали.
— Но он же пока ничего не сделал, так ведь? Тогда, возможно, это просто разговоры. Кроме того, Питер всегда хвастался, что он дружит с Донной.
— Разве Себастьян с ней не встречался? — спрашивает Лали.
Еще один странный вопрос: Лали прекрасно знает, Что встречался. Похоже, она использует любой повод, чтобы поговорить о Себастьяне. И вот еще одно подтверждение моей теории.
— Через несколько недель в «Шабу Инн» будут выступать «Ацтек Ту-Степ». Я тут подумала, может, ты, я и Себастьян сходим туда вместе. Я хотела предложить тебе сходить вдвоем, но в последнее время ты не расстаешься с Себастьяном, и тебе, наверное, будет приятно, если он тоже пойдет с нами. Кроме того, он хорошо танцует.
— Звучит неплохо, — говорю я.
— Это будет круто, — соглашается Лали.
