Почтенный банкир Козолупа пыжился от гордости, что его племяннице выпала такая блестящая партия. Но у него уже с трудом хватало сил сопротивляться нажимам неистового жениха открыто объявить о помолвке. Дмитрий Анатольевич перевел все стрелки на тестя с тещей: они-де опекуны Милы Обольяниновой, и поэтому торжественное обручение должно состояться непременно в их присутствии. Параллельно непрозрачно намекалось: племянница является главной наследницей властного Кузьмы Прокопьевича и капризной Аделаиды Константиновны, и как бы богат ни был Влад Путятин, ему не резон брать в жены бесприданницу. А именно это может случиться, если все дела сладят за спиной четы Лыковых.
Сам себе Дмитрий Анатольевич отдавал отчет, что тестю с тещей нужно дать время, дабы уладить все дела с банкирским домом Черских. Если во время этих малоприятных переговоров выйдет «Коммерсант» с оглашением помолвки, то гнев четы Лыковых падет именно на седую голову Дмитрия Анатольевича. А Ольга Кузьминична в очередной раз будет высказано все то, что еще раз напомнит ей, каким разочарованием она была для родителей.
С каждым днем Дмитрий Анатольевич все с возрастающей тревогой вглядывался в календарь, высчитывая день, когда тесть с тещей получили его письмо и пришли в неистовство (уж в этом-то почтенный банкир ни на унцию не сомневался!). Затем он прикидывал, сколько времени им понадобиться, дабы прийти в себя и осознать, какая это завидная партия, потом обдумать, как они отвергнут сговор с блестящим Максимом Черским, и осуществить сие. Еще пару дней на сборы и перелет из Лондона, и вот дражайшие родственники появятся на пороге его дома.
Что в итоге и случилось. Несколько позже, чем предсказывал календарь, но все равно слишком рано, поскольку Дмитрий Анатольевич оказался совершенно не готов к той буре, которая ворвется в двери его дома вместе с Аделаидой Константиновной Лыковой.
Глава 10
Аделаида Константиновна прибыла в московский дом своего зятя после воскресного обеда, и задним числом можно сказать – это сослужило всем проживающим в особняке хорошую службу – подкрепило силы и помогло продержаться до завтрака, поскольку был такой дым коромыслом, что до вечерней трапезы руки ни у кого не дошли.
Еще даже не пройдя мимо почтительно склонившейся Фаины, Аделаида Константиновна пыхтела так, что сразу становилось ясно – ее гнев в самом разгаре, и четыре часа авиаперелета на частном «гольфстриме» Лыковых стали серьезным испытанием для поверенного в делах семьи сэра Джеймса Тамнуса.
Владислав Путятин в сопровождении Нузгара Абар-Рахмана только что покинул столь гостеприимную для него обитель, следом за ним отчалил Дмитрий Анатольевич, справедливо рассудив, что на сегодня его роль отца, дяди и главы дома закончилась, и он может провести спокойных вечер в гольф-клубе. Так что первый удар гнева Аделаиды Константиновны пришелся на ничего не подозревающую Ольгу Кузьминичну, от ужаса превратившуюся в камень Анжелику и мгновенно осознавшую всю свою вину Милочку.
Госпожа Козолупа никак не могла понять: почему же матушка так гневается? Впрочем, это было не суть неважно, главное – улизнуть от родительского внушения. Поэтому Ольга Кузьминична попыталась применить испытанную десятилетиями и отлично зарекомендовавшую себя тактику: закатывала глаза, заламывала руки, пускала слезу, порывалась упасть в обморок. Но, увы, эти приемчики были отшлифованы на Дмитрии Анатольевиче, а вот на мать они никакого впечатления не производили. Поэтому Ольге Кузьминичне пришлось получить сполна: узнать, что она – неблагодарная дочь, нерадивая мать, ей нельзя доверить присмотр за девицами, в голове у нее ни капли разумности, а – одни бутики да сплетни. Но даже сплетни она не может запомнить и сделать из них выводы. Мать до сих пор удивляется, что кто-то позарился на столь незадачливую особу, и как она вообще смогла вырастить детей. Зато сейчас из-за своей глупости испортит им будущность!
В завершение родительского внушения прямым текстом было сказано: она, Аделаида Лыкова, еще подумает, не надо ли переписать завещание, поскольку ее терзают смутные сомнения, в нужные ли руки попадет московский филиал банка, не говоря о пакете акций лондонского (старая банкирша, не сдерживала себя, поскольку родительское внушение происходило в узком семейном кругу). После чего Ольга Кузьминична была выставлена за дверь с приказом, найти «этого дурня, ее мужа» и незамедлительно доставить его пред очи тещи.
Затем настал черед Милы Обольяниновой (Анжелика была в таком оцепенении, что распаленная Аделаида Константиновна не обратила на ее присутствие никакого внимания).
– Людмила, ты совсем разум потеряла? – без экивоков спросила бабушка. – Оставаться наедине с этим непутевым внуком Ириады Градинер! О чем ты думала?!
Аделаида Константиновна все еще пыхтела от негодования и лишь краем уха слушала сбивчивые оправдание Милочки, которые, впрочем, ей ничего нового не сообщили. Дмитрий Анатольевич, недаром служивший под началом въедливого Кузьмы Прокопьевича Лыкова, четко и по-деловому описал всю ситуацию, не утаив никаких подробностей, которых удалось вытянуть из Путятина и племянницы. Он даже честно признался: его так пугает репутация молодого миллиардера, что он не посмел даже заикнуться отказать его брачному предложению.
Может, слушала Аделаида Константиновна внучку и невнимательно, зато смотрела во все глаза. И от нее не утаилось, что при упоминании имени непутевого внука Ириады Градинер, Милочка приятно розовела.
Чего уж скрывать, за последние дни Влад Путятин провел огромную работу! Намеками, комплиментами и прикосновениями он вызвал ответную реакцию Милы. Как раз предыдущим вечером у Велепольских, ему удалось завести ее в полутемный зимний сад и заболтать так, что поцелуй стал логичным завершением его трудов. Позже он с ленивой усмешкой подумал, что помолвку можно и затянуть, если дело идет такими приятными темпами…
– Поднимайся к себе, Мила, – оборвала сбивчивые оправдания бабушка, – и никуда не выходи. Я поговорю с твоим дядей и там решу, что делать.
Что касается почтенного банкира Козолупа, то, получив истеричное sms от жены, он пару минут серьезно раздумывал: удастся ли сделать вид, что с мобильной связью были перебои, и сообщение до него не дошло? Но потом с сожалением рассудил, что придется скрываться и ночевать по друзьям долгонько, потому что теща была на редкость терпелива, если это потребуется.
Возвращаясь домой, он надеялся лишь на то, что Аделаида Константиновна выместила большую часть гнева на Ольге Кузьминичне. Нет, он догадывался, что и ему достанется за нерадивый присмотр за племянницей. Но это, так сказать, будет буря во имя приличий, поскольку даже придирчивая теща не могла не признать, что нефтяной магнат Путятин – это куда более выгодная партия, чем банкир Черский, который, к тому же, слишком любит древнюю культуру и жен китайских бизнесменов.
Дмитрий Анатольевич ошибся по всем статьям. Родительское внушение Ольге Кузьминичне было лишь увертюрой. Сбивчивые оправдания Милочки – антрактом. А на его долю выпал апофеоз.
Аделаида Константиновна со свойственной ей прямотой, не стала ходить вокруг да около:
