– Антоха! – истово ударил себя в грудь
Мухомор. – Так нам больше ничего и не надо! Лавэ и транспорт… Какого еще
хрена? – В приливе эмоций он стукнул Кирьянова кулаком по колену. –
Эх, и погуляем, Степаныч! С ветерком по Галактике, из конца в конец! Знаю я
один кабак, на который раньше честных отпускных не хватало… Координаты записал
до цифирки, ошибки не будет… – Он умолк, покосился на хозяина кабинета
настороженно, просительно. – Антоха, ты ведь в обратку не сыграешь? Обещал
же…
– Да отправлю я вас, ироды, – фыркнул
Стрекалов. – Что мне с вами делать? Ближе к ночи и отправлю, когда
«главную трассу» снимут с дежурства.
– А раньше никак?..
– Миша, будь доволен тем, что есть, – сказал майор
серьезно. – Говорю тебе, до двадцати трех тридцати «главная трасса» на
постоянном дежурстве. Запороться хочешь? Ежели автоматы контроля зафиксируют,
огребем все… – Он вздохнул: – Интересно, почему я вообще с тобой связался?
Почему соучаствую в твоих авантюрах, за которые и мне при неудаче холку
намылят?
– А ответ простой, Антоха, – сказал успокоенный
Мухомор. – Потому что ты по натуре такой же авантюрист и прохиндей, вовсе
не склонный делать культ из уставов и регламентов… Скажешь, нет? Да ладно тебе,
Степаныч свой парень… – Он одним глотком осушил стопочку, блаженно
улыбнулся, расслабленно откинулся на спинку. – Слышь… Давай, пока делать
нечего, Степаныча по хроносу покатаем? Пусть первоходок полюбуется…
– Миша, ты, однако…
– А что? – невинно вытаращил глаза Мухомор. –
Говорю тебе, парень в доску свой, не заложит. Меня ж ты катал? Да ты на него
косяка не дави, Степаныч, точно тебе говорю, не из стукачей… Антоха? Все равно
без дела маешься… К Иринарховичу, а? Мне после этого долбаного пидора
хочется нормально расслабиться душой и телом… Да и тебе… Танюшка прибежит,
Лизавета… Ах, Лиза-Лизавета… Ну чего ты менжуешься? С понтом, самому неохота.
Хронос-то ни на каком не на дежурстве, точно? Что мне тебя учить, напишешь
потом насчет профилактической проверки…
– Соблазняешь ведь, змей, – сказал Стрекалов,
глядя в потолок с мечтательной улыбкой. – Танюшка и Лизочка – оно,
конечно…
– Ну, так чего? И Степанычу покажем, что такое время и
с чем его едят… – Он обернулся к Кирьянову. – Ну, ты понял,
юнкер-кадет? Стрекалов, господин майор, он у нас не просто так, пописать вышел.
Серьезными делами заворачивает. У него тут, – Мухомор легонько постучал кулаком
по белоснежной стене, – машина времени, или как она по-научному именуется…
– Серьезно? – спросил Кирьянов осипшим голосом.
Как он ни приобвыкся ко всевозможным чудесам, этого не ожидал.
– Ну да, – досадливо махнул рукой
Стрекалов. – Хронологаторный пульсор последнего поколения, с автореверсом
и стабилсканированием… Машина времени, если вульгарно. Костя, нижнюю челюсть на
место поставь…
– Ай да Структура… – проговорил Кирьянов.
– На то она и Структура, – пожал плечами
Стрекалов. – Ага, ага… На смену полной обалделости приходит отчаянный
блеск в глазах, блаженная улыбка… Насколько я могу судить, воспитанный
фантастикой индивидуум, сиречь обер-поручик Кирьянов, в мгновение ока возмечтал
о головокружительных приключениях в стиле своих любимых авторов… Вынужден
разочаровать. Все опять-таки скучно и буднично.
– Почему?
Стрекалов сказал без улыбки, совершенно серьезным тоном:
– Потому что существует длиннейший и обширнейший список
ограничений и оговорок, который даже я со своей склонностью к гусарству и
пренебрежению регламентами нарушать не берусь… Это как-никак время, Степаныч.
Давным-давно прошедшее, и прошедшее именно так, а не иначе.
– Да я понимаю! – быстро сказал Кирьянов. –
Хроноклазм…
Стрекалов поморщился:
– Грамотные все, книжек начитались… Но в принципе все
верно. Хроноклазмы, а как же. Куда от них денешься, родимых. А посему, как
легко догадаться, осторожность возведена даже не в куб, а в культ. Чтобы
чего-нибудь ненароком не покорежить. Я, конечно, говорю не о пресловутом
«парадоксе убиенного дедушки» – тут все сложнее. В случае серьезного нарушения уже
однажды бывшего последующая линия времени искажениям не подвергается. Грубо
говоря, можешь не только своего дедушку завалить, но и перестрелять полгорода с
ним за компанию… Вкупе с дюжиной самых что ни на есть исторических личностей –
Наполеона со всем его генеральным штабом, Ивана Грозного с боярской думой…
– Развилка, а? – сказал Кирьянов завороженно.
– Неплохо для дилетанта, – благосклонно кивнул
Стрекалов. – Именно, обер-поручик. На «точке вмешательства» возникнет
развилка, и может этих развилок образоваться столько, что целая академия не
сочтет. Но именно здесь и таится философский препон. Галактическое моралитэ. В
этой новообразованной развилке может пролиться столько крови и совершиться
столько непотребств… Следует простой, ясный и логичный вывод, продиктованный
галактической моралью и гуманизмом: ввиду непредсказуемости последствий следует
категорически избегать действий, приводящих к образованию развилок. С
нарушителя, конечно, кожу живьем не сдерут и даже на пятнадцать суток не
посадят, но наказание, по галактическим меркам, будет нешуточное – на всю
оставшуюся жизнь отлучат от Структуры… Потому что, пока набрались опыта и
обучились на прецедентах, печальных примеров успели навидаться…
– Я, кажется, понимаю… – сказал Кирьянов.
– Хочется верить… – кивнул Стрекалов. –
Словом, отсюда и ограничения. Ничего страшного не произойдет, если мы все
втроем прогуляемся по московским улицам в день коронации последнего императора
– там будет столько народу, что возможности создания развилки сведены
практически к нулю. Конечно, если мы ограничимся тем, что будем лишь смотреть и
слушать, а не полоснем по кортежу его величества боевым лазером… Черт, да мы
даже в нынешнем своем виде смогли бы прогуляться по Бородинскому полю, под
Ватерлоо или даже на Курской дуге. Там кипела такая мясорубка, что никто чисто
физически не смог бы отвлекаться на нас. А если кто и увидел бы, ему потом все
равно не поверят, решат, что у человека крыша поехала…
– Антоша, хватит, – нетерпеливо поерзал Мухомор. –
Он и так уяснил, не вчера родился… Парень ответственный. Поехали к
Иринарховичу, а? Он рад будет…
– Да уговорил, ладно, – махнул рукой
Стрекалов. – Танюша, да… Только на пару часов, не более. Мало ли…
– Как хочешь, хозяин – барин! – замахал руками
Мухомор. – Боже упаси, я не банкую! Спасибочки, милостивец, а уж мы тебе
потом из Галактики привезем какую-нибудь такую бутылочку, что в паек,
безусловно, не входит… С аристократического стола.
– Вы доберитесь раньше до аристократического
стола, – хмуро сказал Стрекалов.
– Доберемся, – уверенно протянул Мухомор. –
Мудрено не добраться, если в Галактике, согласись, ни вертухаев, ни шмонов, ни
запреток. А пока – к Иринарховичу! Слышь, изобретатель, верти свою машину, как
сказали бы в той киношке. А ну, шофер, крути-верти свою баранку…
