Он предпочитал женщин с классическим вкусом, с элегантными манерами. Люди его круга не появились бы в ее районе даже на машине с вооруженным охранником, не говоря уже о том, чтобы жить в нем. И определенно никогда не решились бы отведать ее стряпню. Женщины, с которыми он встречался, посещали театр, а не играли в нем. И никогда не позволили бы себе предстать перед мужчиной взмокшими от пота.
Неужели достаточно было нескольких коротких встреч с Мадди О'Харли, чтобы его знакомые показались ему пресными и скучными? Глупость какая-то, возмутился Рид и углубился в изучение данных о продаже дисков. В женщинах его привлекала не столько красивая внешность, сколько способность поддерживать умный, содержательный разговор, остроумие, вкус в одежде, изящные манеры. Он любил за обедом поговорить о выставке импрессионистов в Метрополитен-музее, за бокалом бренди — о погоде в Санкт-Морице.
Чего он избегал — и очень старательно — это женщин, связанных с индустрией развлечений. Он уважал артистов, восхищался ими, но держал с ними дистанцию. Как глава компании «Вален-тайн рекордс» он постоянно имел дело с певцами, музыкантами, агентами, торговыми представителями. «Валентайн рекордс» была не просто бизнесом, каким воспринимал его отец. Эта компания предоставляла слушателям записи лучших музыкальных произведений, от гениального Баха до создателей современного рока, и высоко ценила талантливых исполнителей, которых выискивала и популяризировала.
Рид с самого детства общался с музыкантами и певцами и считал, что понимает их нужды и запросы, был снисходителен к их слабостям: тщеславию и ранимому самолюбию, неуемной жажде славы. Однако в свободное от работы время предпочитал общаться с людьми более уравновешенными, не озабоченными вечным стремлением немедленно оказаться на музыкальном олимпе. Ему хватало и своих проблем. «Валентайн рекордс» завоевала первое место среди звукозаписывающих компаний, и он прилагал все силы, чтобы никому его не уступить. Он желал этого не только ради отца, но и ради удовлетворения собственного честолюбия. И если, как это часто происходило, он вынужден был работать с артистами по десять часов подряд, то в конце дня ему требовалось отдохнуть, отвлечься от них.
А Мадди никак не идет у него из головы!
Почему, ну почему? Рид с досадой отшвырнул листок с цифрами и развернул кресло к окну, откуда открывалась захватывающая панорама огромного города. Теплый дождь и поднимающиеся от земли испарения заволокли ее туманом, сквозь который проблескивали разноцветные огни, сообщая виду атмосферу радостного праздника, как это бывает в детстве на Рождество… Похоже, Мадди так и не обзавелась защитной броней, чего, казалось бы, требует ее профессия. Ее карьере сопутствует успех, но такое впечатление, что она не слишком это ценит. Неужели она действительно такая естественная и открытая, какой кажется?
Чем же она его зацепила?
Один раз он побывал у нее в гостях. За обедом у них состоялся разговор, довольно интересный, можно даже сказать, разговор по душам. Они обменялись дружеским поцелуем. В результате он почему-то лишился покоя и уже который день не находит себе места.
Значит, он увлекся. Не устоял перед ее живым веселым взглядом и крепкой ладной фигуркой. Что ж, вполне естественно, что его заинтересовала эта женщина, ее непривычные взгляды и самостоятельные суждения. И ничего страшного, если он пожелает снова с ней повидаться. Для этого просто нужно снять трубку и позвонить ей. Они могут снова пообедать… только теперь на его условиях. И он быстро поймет, что в ней так задевает и интересует его…
Когда дверь его кабинета открылась, он раздраженно повернулся, но лицо его сразу осветилось теплой улыбкой, которой редко кто удостаивался.
— Что, мокровато для гольфа?
— Да клюшка от дождя стала просто неподъемной. — Эдвин вошел в кабинет крупными шагами высокого человека и тяжело опустился в кресло. — К тому же я начинаю чувствовать себя дряхлым стариком, если хоть раз в две недели не загляну к тебе.
— Да уж, отец, ты у меня совсем одряхлел, — с шутливым сочувствием усмехнулся Рид, глядя на покрасневшее от загара лицо Эдвина с крупными правильными чертами и сильные плечи. — Какую фору ты даешь сейчас своим сверстникам на поле?
— Четыре подачи. — Эдвин улыбнулся, довольный, как ребенок. — Не бойся, у меня все под контролем. Кстати, до меня дошли слухи, что ты почти переманил у «Галлоуэй рекордс» Либби Барлоу.
Всегда осторожный, Рид слегка наклонил голову:
— Кажется, да.
Эдвин одобрительно кивнул. Около двадцати лет он работал в этом кабинете. Тогда он сам принимал решения. А теперь не испытывал сожалений и зависти при виде своего сына, сидящего за этим столом. Ради этого он и работал.
— У этой малышки потрясающий голос. Хотелось бы мне видеть, как Дорси сделает с нами ее первый альбом.
Рид слегка изогнул губы в улыбке, доверяя его безошибочному инстинкту.
— Мы обсудим это. А пока что, думаю, тебе нужно выделить здесь отдельный кабинет. — Подняв руку, он предупредил возражения отца: — Я вовсе не хочу сказать, чтобы ты связывал себя определенными часами работы.
— Чего я в жизни не делал! — с усмешкой вставил Эдвин.
— Приходи, когда сможешь, когда появится желание. «Валентайн рекордс» нуждается в Эдвине Валентайне.
— Ей достаточно и тебя. — Они обменялись понимающими взглядами. — И хотя время от времени ты готов прислушаться к советам своего старика, теперь ты сам стоишь у руля, и я вижу, что наш корабль прочно держится на волнах.
— И я не подведу тебя!
Эдвин почувствовал в его голосе энергию и преданность делу.
— Я это знаю, Рид. Нечего и говорить, как я тобой горжусь.
Рид испытал горячий прилив любви и благодарности к отцу.
— Пап…
Его прервала секретарша, вкатившая сервировочный столик с кофе и тарелкой, на которой лежали аккуратно нарезанные рулеты с джемом.
— Право, Ханна, вы сообразительны, как всегда! — одобрительно кивнул ей Рид.
— Как и вы, мистер Валентайн. Похоже, вы немного похудели. — Ханна приготовила кофе, как он любил, и едва заметно подмигнула ему. Она работала в компании уже двенадцать лет и была единственной из служащих, кто мог позволить себе подобную фамильярность.
— Вы, Ханна, соблазнительница! А ведь я поправился на целых пять фунтов! — улыбнулся Эдвин, однако положил себе на тарелку два ломтика рулета.
— Но вы прекрасно выглядите, мистер Валентайн. — Она поставила Риду на стол чашку кофе и сказала: — В половине двенадцатого у вас встреча с Маккензи из отдела продаж. Мне перенести ее?
— Только не из-за меня, — поспешно вставил Эдвин.
Рид взглянул на часы и прикинул время.
— Я приму его в это время, Ханна. Благодарю вас.
— Чудо что за женщина, — с полным ртом проговорил Эдвин, когда за ней закрылась дверь. — Ты поступил разумно, что взял ее секретарем, когда я ушел от дел.
