– Черные куртки! – наконец сообразил Фрол. – Ну, кажись, влипли…
Шестеро «черных» головорезов стали полукругом, держа автоматы наперевес. Фрол, лихорадочно окинув взглядом врагов, понял, – приметы, известные им, достаточно точны. Парни были все как на подбор – крепкие, коренастые, с темно-красными, налитыми густой кровью лицами и странными бесцветными глазами. Они тяжело дышали, но не шумным дыханием здорового и сильного человека, а с каким-то тонким присвистом, словно ныряльщики, побывавшие на глубине.
Отсмеявшись, негодяи выжидательно замолчали, затем один из них, самый крепкий, с необыкновенно, почти уродливо широкими плечами, прокашлявшись, произнес неожиданно тонким голосом:
– Че уставились, уроды? Враз шнифты свернем! Кидай ствол, фраер!
– Сейчас кину, елы, – пообещал Фрол, вытаскивая гранату. – Сейчас тебе, гад, будет Цусима с Хиросимой!
– Но! Не балуй! – тип в черном слегка попятился.
Вместо ответа Фрол, внимательно приглядевшись к нему, неожиданно поднял руку и перекрестил краснолицего. Тот зашатался, чуть не выронив автомат.
– А, ярытники! – дхар принялся крестить «черных» налево и направо. Барон, в первую секунду обомлевший, вспомнил приоткрытую дверь и мешочки с чесноком и выхватил из-за ворота иконку, выставив ее перед собой словно щит.
– Хва! Хва крестить! Че делаешь… Ты… – парни в черном дергались, словно попав под струю кипятка. Дхар уже собрался было переходить в наступление, как вдруг почувствовал, что правая рука онемела.
– Довольно! – раздался холодный властный голос. В подворотне незаметно появился еще один «черный». Он был выше остальных, крепок, но строен, с красивым, несмотря на красноту, лицом. Пришедший стоял чуть в отдалении, бесстрастно разглядывая происходящее.
– Идите! – это, похоже, относилось к парням с автоматами. Ворча и ругаясь, те побрели куда-то вглубь двора. В подворотне остались четверо – девушка, все еще сидевшая на асфальте, Фрол с Михаилом и высокий тип в черной куртке.
– Уберите оружие, – произнес он тоном человека, чьи приказы выполняются беспрекословно и сразу. Барон, завороженно глядя на незнакомца, медленно спрятал револьвер. Дхар нахмурился, но гранату не убрал, лишь сунул ее в карман куртки.
– Можете меня не крестить, – тем же тоном продолжал краснолицый. – Это бессмысленно. И не дергайтесь – без головы останетесь…
Фрол хотел сказать что-то, приличествующее моменту, но язык не слушался.
– Итак, – продолжал тип в черном. – Смелый рыцарь полковник Корф и простой советский человек Фрол Соломатин… Деникинский офицер и выродок-чугайстер…
– Не смей так меня называть, – взъярился Фрол. – Ты… Упырь… Ярт…
– Не дергайся, чуг! Тут твои фокусы с чесноком и крестным знамением не пройдут. Да и ваша икона, полковник, больше не понадобится… Позвольте представиться – Всеслав Волков. Вы, кажется, меня искали?
– Он! Он! – зашептал барон. – Ночью… через дверь…
Волков лишь усмехнулся при этих словах, глядя, однако, не на Корфа, а на дхара, разглядывая его с явным интересом. Светлые глаза недобро щурились.
– Надо было сразу догадаться, что ты чуг, – сказал он наконец. – Люди давно забыли заклятие запрета. Да и тебе неоткуда знать его… Проклятые старики, они слишком поздно умирают… А вы, – повернулся он к Корфу. – Вы, дворянин, связались с… Неохота повторять, с кем…
– А вы? – отрезал очнувшийся Корф. – С кем связались? Я таких на фронте…
– Я воевал побольше вас, полковник, – прервал его Волков. – Не лезьте не в свое дело… А теперь слушайте оба и не смейте перебивать…
Майор сделал несколько шагов по асфальту, брезгливо отшвырнув ударом ботинка подвернувшуюся под ногу консервную банку, и начал:
– Если бы мы хотели вас уничтожить, то не разыгрывали бы этот спектакль. Ты, чуг, не успел бы и руки поднять. Мы бы не стали тратить патроны – просто разорвали вас на куски и скормили бы псам и прочим четвероногим с клыками… Мне надо было вас задержать, пока мои ребята беседуют с господином Луниным…
Фрол дернулся, но краснолицый предостерегающе поднял руку:
– Я не сказал – убивают. Мне вы вообще не нужны, но вы полезли в чужие дела, поэтому потребовалось кое-что вам объяснить. Во-первых, мы не убивали старика Лунина. Нам были нужны только бумаги, и я не виноват, что у него оказалось слабое сердце. Его героический внук, похоже, решил объявить мне вендетту. Совершенно напрасно, надеюсь, он скоро это поймет. Далее… Ваши мотивы, полковник, понятнее. Вы еще, наверное, не знаете, что долго жить в чужом времени нельзя. Где-то через месяц вам станет худо, а еще через пару недель вы просто исчезнете – распадетесь во прах. Так сказать, вернетесь в свое естество… Вам нужен скантр, но эта вещь требуется и мне самому, а посему обещаю, что недели через три я переправлю вас обратно, если, конечно, вы перестанете мне мешать. Это вообще не ваше дело – ваши дела там, у Деникина. А ты, чуг, напрасно вмешиваешься в человеческие споры. Раньше чугайстры сидели тихо и не лезли, куда не просят… Итак, предупреждаю в последний раз, потом будет хуже. Надеюсь, все ясно?
– Ничего, ярытник, все равно до тебя доберусь! – с ненавистью выдохнул Фрол. Вместо ответа Волков рассмеялся и поманил девицу. Та, пошатнувшись, медленно встала, бросив умоляющий взгляд на дхара и Корфа. Барону показалось, что ее губы прошептали: «Спасите!»
– Эй, майор, оставьте девушку в покое! – потребовал Корф.
– В покое? – усмехнувшись, Волков щелкнул пальцами.
Девушка тут же упала на колени, затем, вновь встав, глубоко вздохнула, словно пробуждаясь от глубокого сна.
– Спасите! – повторила она. – Не оставляйте…
– Очень трогательно! Действует, правда? – майор вновь щелкнул пальцами. Девушка застыла, глаза погасли, руки бессильно опустились вдоль тела.
– Иди!
Пошатываясь, словно большая, плохо сделанная кукла, она двинулась в глубину двора.
– Я сказал все, – закончил Волков и, махнув рукой, не торопясь, направился следом.
С минуту Корф и Фрол не могли пошевельнуться. Затем, словно сбросив невидимые путы, они огляделись по сторонам и дружно перевели дух.
– Дичь! – пробормотал барон. – Слава Богу, у нас такого нет.
– Есть, – сморщившись, словно от зубной боли, возразил дхар. – Только тебе, Михаил, видать, везло – не встречался.
– Почему он вас так называл?
– Чугом? Это… В общем, елы, долго рассказывать. Дразнили нас так. Не дхары, мол, а чуги – лесные дикари. Мы не любим этого слова…
– Да, – спохватился барон. – Что мы тут стоим! Надо быстрее возвращаться! Правда, у Николая есть браунинг…
– И у деда его был браунинг! Ходу!
Они шли быстро, не тратя времени на разговоры. Внезапно Фрол оглянулся, затем еще раз.
