Корф выслушивал подобные излияния с совершенно невозмутимым видом и лишь, проводив гостей, заметил, что он лично предпочел бы получить очередную, последнюю, пулю на этом самом Польском фронте, но не дожить до того, когда гвардейского офицера начинаешь путать с краснопузой сволочью.
Перед сном Фрол снова подвесил над дверью мешочки с чесноком, однако неизвестные гости как будто потеряли к квартире всякий интерес…
…Наутро встал вопрос, что делать дальше. Мнения разделились. Барон заявил, что не сделает и шага, покуда не сходит в церковь, не поставит свечи Богородице и не спросит совета у Творца. Заодно полковник предложил заказать панихиду, поскольку похороны без пенья и ладана, по его мнению, – не похороны, а большевистское глумление. Панихиду Лунин-младший отверг сразу, помня крутой атеизм деда, и поинтересовался мнением Фрола. Тот, задумавшись, неуверенно заметил, что в Храм Божий сходить не грех, особенно после памятной ночи. Что касаемо плана действий, дхар считал за лучшее посоветоваться с тем самым Варфоломеем Кирилловичем, который помог им в Белом Доме. Правда, где найти старика, Фрол не имел ни малейшего понятия.
Келюсу эти мысли показались несколько странными. По его мнению, искать помощи в церкви или у экстрасенса-любителя следовало в более спокойное время. Китаец или «черные куртки» Волкова могут добраться до них в любой момент, а посему следовало их опередить. Прежде всего, считал Николай, надо пройтись по квартирам, где хранились документы. Хозяева могли подсказать что-то дельное. Начать же следовало с квартиры в правительственном доме, где обитал бывший Слуга Народа, который был достаточно осведомлен о Волкове и его бандитах. Против похода в церковь Лунин не возражал, но сам туда не собирался, посоветовав барону захватить с собой весь свой арсенал на случай нежелательных встреч.
Корф согласился, прибавив, что собирается отправиться на Ваганьково. В последний раз он был в тамошней церкви весной 17-го, и ему хорошо запомнился священник, читавший проповедь о Звере из Бездны. Келюс предположил, что Михаил едва ли сможет прослушать новую проповедь красноречивого иерея, поскольку настоятель ныне явно весьма занят другими делами. Корф обозвал Лунина нигилистом, и тот не стал больше спорить.
План Келюса был хорош, но, как выяснилось, неосуществим. Вахтер при виде Лунина, на этот раз поспешил очистить путь, но на этом удачи и кончились. Николай напрасно звонил у знакомой двери – открывать ему не собирались. Подумав, Келюс позвонил к соседям. Там сначала вообще не пожелали разговаривать, но после того, как Лунин намекнул, что он здесь по секретному партийному делу, его тут же впустили, угостили цейлонским чаем, после чего конспиративным шепотом рассказали, что все явки изменены, система связи будет заново установлена в ближайшее время, сосед же, отставной Слуга Народа, перенервничав после визита майора Волкова, отъехал в Крым на неопределенное время. Попытки Келюса расспросить о Волкове не дали особых результатов. Удалось лишь узнать, что тот возглавлял одно из подразделений спецотряда «Бета», а командовал всеми «черными куртками» некто подполковник Фраучи. Этот Фраучи был уволен из отряда полгода назад, и ныне числился в нетях.
Тем временем Корф и дхар благополучно добрались до Ваганькова и направились в старую церковь, стоявшую неподалеку от кладбищенских ворот. Шла служба. Молодые люди поставили несколько свечей. Фрол, успев бегло осмотреть храм, начал немного скучать, а Корф долго молился у иконы Казанской Богоматери. Затем барон взял дхара за руку и отвел в сторону.
– Вы не поверите, Фрол, – зашептал он. – Священник… Ей-Богу, я не спятил… Это тот самый священник!
Фрол сочувственно взглянул на барона и предпочел промолчать.
– Да не спятил я! – горячо настаивал тот. – Точно он!
– Спроси, – пожал плечами дхар. – Так, мол, и так, елы, бывал я здесь в семнадцатом году…
– И спрошу! – отрезал Корф и вновь подошел поближе к алтарю.
После службы полковник, отозвав священника в сторону, принялся о чем-то оживленно беседовать со стариком. Фрол, минуту подумав, решил подойти к ним, чтобы в случае необходимости спасти барона от кареты «Скорой». К его удивлению, Корф и священник, похоже, вполне понимали друг друга. Прислушавшись, дхар понял, в чем тут дело. Корф, сославшись на фотографию из семейного архива, быстро установил истину: нынешний священник приходился внуком прежнему. Увлекшись, Михаил начал пересказывать запомнившуюся ему в 17-м проповедь. Фрол, дабы барона слишком не занесло, вспомнил о Варфоломее Кирилловиче, поинтересовавшись, не знает ли настоятель такого священника. Батюшка как-то странно поглядел на Фрола, ответив, что в Столице такого священника не знает, но весьма любопытствует, где и когда его собеседник встречал Варфоломея Кирилловича, как тот выглядел и что делал.
Удивившись, дхар коротко поведал об их встрече в коридоре Белого Дома. Священник покивал головой, ничего не сказав, но благословил молодых людей с каким-то особым чувством.
Обратно они шли пешком. Барон, воспользовавшись моментом, принялся расспрашивать Фрола о жизни страны в последние семьдесят лет. Дхар, проклиная тройку по истории, полученную в школе, пытался по мере сил отвечать, но порою сам становился в тупик. Корф, воодушевившись, принялся вслух мечтать о том, как, вернувшись в Добрармию, сумеет если не изменить ход истории, то по крайней мере доставить краснопузым изрядные хлопоты. Он настолько увлекся этой идеей, что Фрол, чьи мысли блуждали далеко от планов сокрушения «жидо-большевистских ратей», сам поневоле задумался над небывалой ситуацией и предположил, что нынешние большевики едва ли оставят своих предшественников без поддержки, и личная инициатива полковника едва ли способна что-либо изменить. Барон крепко задумался и замолчал.
Они шли по небольшой улице недалеко от Садового Кольца. Вокруг было безлюдно, но внезапно дхар почувствовал смутную тревогу. Он оглянулся, ничего подозрительного не заметив, однако ощущение опасности только окрепло. Фрол, не выдержав, поделился с бароном своими сомнениями. Тот пробормотал что-то неопределенное о расшатавшихся нервах, но на всякий случай нащупал в кармане наган.
Внезапно тишину вспорол отчаянный женский крик.
– Там! – Корф, мгновенно сообразив, указал на черную пасть подворотни.
Крик повторился. Барон, не рассуждая, выхватил оружие и бросился вперед. Фрол последовал за ним, правда, с куда меньшей охотой.
В подворотне было темно, и в первое мгновение они ничего не заметили. Затем дхар, неплохо видевший в темноте, различил в глубине трех парней, крепко державших высокую белокурую девушку. Раскрытая сумочка валялась рядом. Один из типов сжимал девушке горло, мешая кричать.
– Эй вы! – гаркнул Корф, также разглядевший происходящее. – А ну, в сторону! Отпустите ее!
Ответом был злорадный хохот, причем раздался он как спереди, так и сзади. Барон быстро оглянулся – загораживая улицу, в проеме подворотни темнели еще три силуэта.
– Ах черт! – Михаил, схватив дхара за плечи, отшатнулся к стене, держа перед собой револьвер. Фрол, выхватив из левой руки барона полевую сумку с гранатами, расстегнул ее. Парни вновь захохотали – в сторону незадачливых рыцарей смотрели короткоствольные автоматы. Девушка, о которой уже успели забыть, бессильно опустилась на грязный асфальт, закрывая лицо руками.
