— Макс, ты еще не устал? — великодушно спросил Лонли-Локли. Дело шло к закату, а пухлый том Апдайка был открыт где-то на середине.
— Я устал так давно, что это уже не имеет значения, — улыбнулся я. — Все в порядке, дружище, наслаждайся жизнью!
— Думаю, скоро мы будем в Вукинахе, — заметил он. — Я хотел узнать твое мнение: не желаешь ли ты нанести визит графу Вуку, или же нам следует поискать какую-нибудь гостеприимную ферму в окрестностях? Гостиниц и трактиров здесь, в любом случае, нет, поскольку нет клиентов…
— Это прискорбно, — вздохнул я. — Граф Темный Мешок — мужик хороший, наверное… особенно в глубине души. А уж как историческому персонажу ему и вовсе цены нет! Но знаешь, я не думаю, что несколько суток беспробудного пьянства в его замке — именно то, ради чего мы покинули столицу…
— Пожалуй, ты прав, — согласился Шурф. — В провинции свое отношение ко времени: здесь им не дорожат. Нам сложно будет объяснить графу, что один вечер в его обществе — максимум, что мы можем себе позволить… И потом, если этому почтенному старцу покажется, что мы уделили ему недостаточно внимания, дело вполне может закончиться дракой. Граф Гачилло Вук в свое время обучал воинскому искусству покойного короля и до сих пор считает своим долгом время от времени напоминать миру о своей воинской доблести. Был такой казус: в начале своего правления Его Величество Гуриг VIII решил навестить воспитателя своего почившего отца, и Соединенное Королевство почти на полгода осталось без правителя. Разумеется, наш король — не беспомощный ребенок и никогда им не был, но его подвело желание быть вежливым и не огорчать графа Вука, а того, напротив, подвело желание как следует угостить своего сюзерена…
— И после этого ты еще спрашиваешь меня, стоит ли нам заезжать в Вукинах? — возмутился я. — По-моему, нам следует молить судьбу, чтобы сей вельможный владыка даже не заподозрил о нашем пребывании на его территории!
— С другой стороны, почему бы нет? — он пожал плечами. — Я подумал, что ты имеешь полное право получить новые впечатления… Что же касается возможной ссоры по поводу слишком короткого визита — уж для тебя-то это не проблема. Один твой Смертный шар, и граф Вук сам распахнет перед нами ворота своего замка!
— Извини, дружище, — улыбнулся я. — Мне все же кажется, что отдых и Смертные шары — вещи несовместные! А мы ведь вроде бы отдыхаем, я ничего не перепутал?
— Как хочешь, — флегматично отозвался он и снова уткнулся в книгу.
В сумерках я понял, что больше не испытываю желания издеваться над своим организмом. Мое тело требовало, чтобы его уложили спать, и я не видел веских причин ему отказывать.
Мы свернули с большой дороги и довольно быстро отыскали ферму, хозяева которой, худые и жилистые старики, похожие друг на друга, как брат и сестра, охотно согласились предоставить нам ночлег.
Извлеченная из моего кармана корона оказалась настолько огромной суммой, что эти суровые хуторяне, поначалу казавшиеся мне столь же невозмутимыми, как сам Лонли-Локли, пришли в замешательство и вежливо осведомились, сколько лет мы намерены провести под их кровом. Узнав, что мы уедем завтра утром, они некоторое время озадаченно молчали, а потом прониклись к нам снисходительным сочувствием: решили, что мы то ли безнадежно больны, то ли еще более безнадежно глупы.
Но когда хозяева фермы увидели Друппи, наш авторитет снова поднялся до недосягаемой высоты. Мне неоднократно доводилось слышать, что овчарки Пустых Земель — самые большие и грозные собаки то ли на Хонхоне, то ли во всем Мире. Насчет размеров совершенно согласен: мое чудовище уже переросло среднестатистического бегемота и, кажется, не собиралось останавливаться на достигнутом. Но считать этого добряка «грозным» можно только в тех случаях, когда он пытается положить свои передние лапищи на плечи нового знакомца: уж что-что, а задавить может запросто!
Тем не менее наши хозяева несколько спали с лица и передвигались по собственному дому на цыпочках, хотя Друппи мирно дрых в отведенной мне комнате, время от времени пробуждаясь, чтобы лениво хрустнуть костью жареного менкала из Гуригги и снова задремать. Я присоединился к нему, не дожидаясь ужина: сейчас меня можно было соблазнить только пухлой подушкой, а уж никак не кругом копченого менкальего сыра…
Я проснулся на рассвете, и мы отправились в путь. Шурф дремал на заднем сиденье: прошлой ночью он глаз не сомкнул. Сначала дочитывал «Иствикских ведьм», а потом взялся за «Арабский кошмар», по поводу которого торжественно пробормотал мне утром, не размыкая отяжелевших век: «Эта книга наверняка написана каким-нибудь великим Магистром, Макс, помяни мое слово! Слишком уж много совпадений…»
Так что мне опять предстояло вести амобилер в полном молчании, если не считать полноценным общением возбужденное повизгивание перебравшегося поближе ко мне Друппи и мое ворчание: «Тише, милый: дядю Шурфа разбудишь!»
Зато у меня была возможность спокойно полюбоваться многочисленными замками Вукинаха. Представьте себе город, состоящий исключительно из разнокалиберных средневековых крепостей, и вы получите очень смутное представление об изысканной и мрачной красоте этого места!
Кошмары мне больше не мерещились. Признаться, я даже испытывал некоторое разочарование, поскольку легкомысленно надеялся, что мне заботливо помогут припомнить: чего же еще я боялся? Такие вещи о себе лучше бы все же знать…
Друг мой вернулся к жизни только после полудня и сразу же принялся выколачивать из меня тайну личности Роберта Ирвина. Кажется, он всерьез полагал, будто я лично знаком со всеми обитателями Мира, в котором родился! Увы, я не смог удовлетворить его любопытство. Об авторе «Арабского кошмара» мне было доподлинно известно только одно: однажды этот человек написал замечательную книжку. Мое чистосердечное признание было встречено разочарованной гримасой. В исполнении сэра Шурфа Лонли-Локли — то еще зрелище!
Потом мой спутник снова уткнулся в книгу. Я снова остался без собеседника — что ж, сам виноват. Нечего из Щелей между Мирами беллетристику пачками таскать. Вот и воздалось мне за слезы какой-нибудь неведомой юной библиотекарши.
Еще до заката мы оказались на территории Пустых Земель. Я понял это, увидев, что вдоль дороги растет множество низкорослых деревьев без листьев, с кривыми узловатыми стволами. Кукирайта — так, кажется, они называются. И произрастает это чудо природы только в Пустых Землях. Иными местами деревья кукирайта почему-то пренебрегают.
Я зябко поежился, вспомнив, что где-то поблизости шляются мои старые знакомые, кочевой народ Хенха, они же «древесные духи», как их там… «кархавны» — так, что ли?.. Я полагал, что мне следует избегать случайной встречи с бывшими подданными: а вдруг выяснится, что они до сих пор любят меня больше, чем наше симпатичное Величество Гурига VIII, и не упустят случай еще раз попробовать взять меня в плен и насильно усадить на трон? Меньше всего на свете мне сейчас хотелось драться — в частности, потому, что печальный исход такого сражения был известен заранее, а эти кочевники казались мне на редкость симпатичным маленьким народом.
