— Здесь, где же еще! Ты привел Йонги за ручку и гордо сообщил, что, дескать, мог бы сам его сожрать, но решил со мною поделиться. Сам понимаешь, это признание умилило меня до глубины души, и я твердо решил при случае непременно ответить тебе тем же.
— А где он?
— Вот здесь! — Джуффин торжественно потряс перед моим носом своим кулаком. Он был похож на ребенка, поймавшего какое-то редкостное, но вполне безобидное, не кусачее насекомое. — Сейчас я над ним немного поколдую, и Йонги станет вполне материальным… Не как мы с тобой, конечно, но узнать его будет легче легкого. Что, собственно говоря, и требуется!
Тут я вспомнил еще кое-что и недоверчиво покосился на шефа.
— Слушайте, Джуффин, вы же мне говорили, что Мир вот-вот рухнет, и все такое… Это остается в силе? Что-то у вас подозрительно хорошее настроение…
— Хорошее, — кивнул он. — Потому что все наконец-то идет как нужно. Ты вернулся, целый и вполне вменяемый, что, в общем-то, странно… Да еще и Йонги приволок, для полного счастья. А пока мы с тобой маялись всяческой потусторонней дурью, наш мудрый сэр Шурф спас Мир. Ну, не могу сказать, что он его окончательно спас, но сделал в этом направлении куда больше, чем я смел рассчитывать. Знаешь, чем он занялся на досуге? Снял рукавицу со своей правой руки и отправился погулять по ночному Ехо. Всех горе-колдунов, которые попадались на его пути, поражал знаменитый удар нашего Лонли-Локли. Но поскольку он действовал правой рукой, никто не умер. Зато его жертвы очень похожи на мертвых — не отличить! Так что на улицах полным-полно почти настоящих покойничков — с той разницей, что мне хватит нескольких секунд, чтобы привести в чувство каждого из них. Но, хвала Магистрам, об этом пока мало кто догадывается… Одним словом, наши горожане быстро сообразили, что дешевле будет угомониться. И угомонились. Уже часа три ни одного грешного чуда в этом треклятом городке!
Я понимающе кивнул: левая рука сэра Шурфа — самая смертоносная штука во Вселенной, зато правая обладает не убойной, а парализующей силой. А потом до меня начало кое-что доходить…
— Вы что, хотите сказать, что сэр Шурф вытворял все это по собственной инициативе?! — с подозрением спросил я. — Я его знаю: этот тип мизинцем не пошевелит, пока двести раз не согласует свое решение с начальством — то есть с вами.
— Так он и сделал, — невозмутимо согласился Джуффин. — А что тебя удивляет?
— Так какого черта?! — возмущенно выпалил я. И захлебнулся собственным дыханием от избытка чувств.
Мне казалось, что меня жестоко разыграли: дали понять, будто я должен совершить невозможное, чтобы спасти Мир. А теперь, когда я каким-то чудом совершил это самое невозможное, выясняется, что Мир уже давным-давно спасен. Выходит, я мог с самого начала пойти в трактир, плотно поужинать и просто подождать, пока все закончится…
— Не сходи с ума, ладно? — строго сказал Джуффин. — Хорош бы я был, если бы складывал все яйца в одну корзину! Скажу тебе больше: я еще и из Гурига вытряс согласие на введение смертной казни — на тот случай, если подвиги сэра Шурфа окажутся недостаточно впечатляющими. И еще у меня была парочка идей, которые, впрочем, теперь вряд ли понадобятся — если уж ты привел Йонги… Подожди, сэр Макс, ты что, всерьез полагал, будто должен спасать Мир в одиночку? Где ты таких глупостей нахватался? В кино — так, что ли?
К этому моменту я уже понял, что веду себя как идиот, и смущенно улыбнулся.
— Наверное, я здорово поглупел, пока был чудовищем! Знаете, я ведь действительно обиделся — вместо того чтобы обрадоваться… И если совсем честно, мне до сих пор немного обидно.
— Ничего, это пройдет, — улыбнулся Джуффин. — Главное, не вздумай поверить, будто ты действительно испытываешь все эти чувства. Не забывай, что все это — маленький дурацкий спектакль в театре одного актера. Надо отдать тебе должное, в твоем репертуаре есть и более захватывающие пьесы.
Сначала я удивился — с чего бы это Джуффин стал объясняться столь незамысловатыми метафорами, но вдруг понял, что никакие это были не метафоры. Простая констатация факта: какая-то часть меня — та самая, которая была единственным свидетелем наших с Друппи недавних похождений, — равнодушно наблюдала за бурей моих чувств и была готова в любую секунду переключиться на другое зрелище. Я представил себе, как нажимаю кнопку на пульте, чтобы переключить себя с канала «Макс-1» на канал «Макс-2» — сравнение с телевидением понравилось мне даже больше, чем старомодная терминология шефа.
Он проследил за переменами на моей физиономии, одобрительно кивнул и нетерпеливо сказал:
— Слушай, сэр Макс, ты давай решай. Или ты жив — тогда поднимайся на ноги и пошли, у нас каждая минута на счету! — или ты мертв. В таком случае лежи и оживай, а я побежал…
— Без меня? Фигушки! — заупрямился я. — Жив я там или мертв — это мы потом разберемся. Помогите-ка мне встать.
— Запросто!
Джуффин протянул мне руку, и через мгновение моя задница оторвалась от пола, а коленки обиженно хрустнули, принимая на себя всю тяжесть непослушного тела. Я с удовольствием осмотрел пейзаж своей бывшей спальни с высоты человеческого роста, и тут мой взгляд упал на большое зеркало, которое осталось здесь с тех незапамятных времен, когда это помещение было просто спальней и ничем другим, а я — начинающим Тайным сыщиком и вообще новичком в этом изумительном Мире. В то время я, помнится, прикладывал массу усилий, драпируясь в тонкую ткань лоохи. А потом еще и тюрбан примерял. Словом, зеркало в спальне было необходимо мне позарез.
Теперь из обманчивой глубины посеребренной поверхности на меня взирало такое страшилище, что я удержался на ногах исключительно благодаря собственной рассеянности: как-то забыл, что у людей принято падать в обморок, в случае чего…
— Что это? — наконец спросил я Джуффина. — Это я?
Он смущенно вздохнул.
— Моя вина, мальчик: надо было завесить эту красоту какой-нибудь тряпкой — до лучших времен… Не паникуй, сэр Макс: сейчас ты выглядишь совершенно нормально. Просто зеркало очень испугалось твоего давешнего облика. Настолько, что перестало быть зеркалом. Так бывает. Редко, но бывает… Боюсь, это дивное изображение поселилось в нем навсегда. Ничего, мы заклеим его цветной бумагой, будет очень мило…
— Сейчас тоже довольно мило, — с вымученным сарказмом сказал я. И снова уставился на чудовищное зрелище — как загипнотизированный, честное слово!
Парень, который смотрел на меня из зеркала, отличался огромным ростом и роскошной мускулатурой — мне такая и не снилась! Впрочем, вся эта гора мышц была задрапирована в мою Мантию Смерти, так что не оставалось никаких сомнений: именно так я и выглядел пару часов назад. Кисти рук показались мне неправдоподобно красивыми: длинные, узкие, сверкающие какой-то противоестественной алебастровой белизной. Их не портили даже длинные острые когти. Напротив, они придавали конечностям существа некое нечеловеческое изящество. Зато с лицом у моего портрета была полная лажа. Лица, собственно говоря, не было. Зато имелась в наличии чудовищная звериная харя — скорее волчья, чем собачья. Во всяком случае, на добродушную лохматую морду Друппи она совершенно не походила. Особенно жуткими казались длинные глаза хищника: один живой и пронзительный, сияющий ярким зеленым светом, а другой — переполненный вязкой густой темнотой, без зрачка и радужной оболочки.
