— Не уверен, что это удачная идея. Нам лучше держаться вместе. Не такие уж они безобидные, хозяева этого дома! К тому же их много. Я-то с ними и без магии, пожалуй, справлюсь, а вот ты…
— Боишься оставить меня без присмотра? — улыбнулся я. — Я уже взрослый дядя, дружище! Обещаю тебе, что не буду вздрагивать при виде летучих мышей, лягушек, пауков и прочих чудес нашей доброй феи Ули. И родственников твоих драгоценных обижать не буду, честное слово! Но если кто-то из них захочет откусить мне голову, я сумею за себя постоять, ты же знаешь!
— Знаю, но… — он замялся. Подбирал тактичные формулировки, надо полагать.
— Никаких «но», дружище! — решительно сказал я. И ехидно добавил: — А то вечером завтрашнего дня я буду вынужден признать, что способен только на один-единственный бессмертный подвиг: стоять по стойке «смирно», спрятавшись за твоей надежной спиной.
Сейчас меня было легче убить, чем убедить, что обыскивать дом — занятие бесполезное. Но это был не внезапный приступ ослиного упрямства. Просто у меня уже был готов план, как мне тогда казалось, просто замечательный!
Если уж Шурфа перемкнуло на дурацкой идее «проверить, чего мы стоим», и мне не светило удовольствие оглушить своими Смертными шарами всех Кутыков поголовно, я решил, что никто не мешает мне устроить небольшой перекрестный допрос мебели, посуды и прочих неодушевленных предметов. Вполне могло статься, что судьба злополучного Урмаго решилась в одной из комнат дома.
А если и нет — что ж, ничего страшного. Я был совершенно уверен, что обитатели дома не раз обсуждали между собой его исчезновение. И уж друг другу они наверняка говорили куда больше, чем расскажут нам. Если вещи в их комнатах согласятся открыть мне семейные тайны Кутыков, считай, дело сделано.
Я не сомневался, что сумею правильно распорядиться полученным знанием. Собирался выдать его за очередное интуитивное озарение или сфабриковать цепочку сложных умозаключений, с помощью которых якобы пришел к определенным выводам. Я здорово надеялся, что Шурф меня не раскусит: в последнее время я все-таки научился врать. Даже Джуффина пару раз обвел вокруг пальца, а это дорогого стоит. Все прочие мои подвиги попросту меркнут по сравнению с этим достижением!
— Ладно, — неохотно сказал Шурф. — Поступай как считаешь нужным. Только побереги свою голову, сэр Макс. И головы моих свойственников, если это не будет противоречить моей первой просьбе.
— Все будет хорошо! — твердо пообещал я.
Двинулся к выходу и тут же наткнулся на первое препятствие. Дверь, ведущая в коридор, оказалась запертой. Я не сомневался, что об этом позаботилась рассерженная ведьмочка Ули. Что ж, оставалось надеяться, что прочие проблемы будут не сложнее этой!
— Можно применить магию или следует вышибать дверь ногой? — ехидно осведомился я. — Я готов играть по твоим правилам, сэр Шурф, но не хочется без особой надобности крушить чужую собственность.
Это чудо природы всерьез призадумалось. Я с любопытством ждал его решения.
— Думаю, в данном случае ты вполне можешь воспользоваться соответствующими магическими приемами, — наконец сказал он. — Не сомневаюсь, что в случае крайней нужды ты вполне способен взломать эту, да и любую другую дверь в доме, своими силами. Пожалуй, нам не следует быть столь щепетильными в мелочах.
— И на том спасибо, — улыбнулся я.
И с удовольствием применил на практике совсем недавно приобретенное полезное умение. Пару дюжин дней назад я как раз взял несколько уроков у Нумминориха: наш нюхач с детства был крупным специалистом по взлому дверных замков. Его, знаете ли, мама научила…
Оказавшись в коридоре, я немного растерялся. Что ни говори, а дом Кутыков был велик. Когда точно не знаешь, что именно собираешься найти, надо хотя бы решить, откуда начинать поиски. Да уж, пожалуй, задачка не совсем для моей головы!
Впрочем, что-то я все-таки соображал. По крайней мере, у меня хватило ума вспомнить: Ули говорила, что на этом этаже расположены не только ее покои, но и комнаты пропавшего Урмаго. Логика подсказывала, что начинать расследование нужно именно с них. И я решительно распахнул первую же дверь.
Часа через два я понял, что, если так пойдет дальше, я просто рехнусь от переутомления, причем практически без пользы для дела.
О чем только не поведали мне многочисленные предметы обстановки в комнатах второго этажа! Теперь у меня была куча совершенно бесполезных сведений о характере и привычках красотки Ули и ее брата Урмаго. Что ж, по крайней мере, переворошив воспоминания вещей, я выяснил, как выглядела наша пропажа.
Младший сын беспокойного призрака оказался самым симпатичным представителем семейства Кутыков: высокий и не то чтобы толстый, а просто очень большой, круглолицый улыбчивый парень с копной густых темно-каштановых волос. В целом Урмаго был похож на добродушного лохматого сенбернара, он даже изъяснялся громко и отрывисто, как лает большая собака. Прямолинейный, немного вспыльчивый, но вполне добродушный, в то же время совсем не дурак — это тоже сразу бросалось в глаза.
Одним словом, просто отличный парень. Луч света в темном царстве этих психованных драххов. Ум, честь и совесть семейства Кутыков. Будь моя воля, я бы ему не то что дом, но и все земли графства Хотта пожаловал. Славное вышло бы царствование, вполне в духе рыцарских романов о короле Артуре…
Даже во время шумных, но непродолжительных ссор со своей непокладистой сестренкой Урмаго оставался таким же симпатягой: его улыбчивая физиономия приобретала по-детски обиженное выражение, а светло-коричневые глаза становились большими и круглыми, как у буривуха. Ссорились они, надо сказать, из-за сущих пустяков, а потом с удовольствием мирились — по несколько раз на день.
Что касается леди Ули, теперь она казалась мне славной, но неуравновешенной, взбалмошной и капризной девицей, подверженной резким перепадам настроения — как, впрочем, многие талантливые люди. А Ули Кутык была, на мой взгляд, просто гениальной колдуньей. Ее успехи наглядно доказывали, что на угуландской Очевидной магии свет клином не сошелся.
Я уже не сомневался, что наваждения, развлекавшие нас с Шурфом по дороге, были делом ее рук. Урмаго, насколько я понял, был преданным учеником своей сестренки — не слишком способным, но старательным и азартным. С другими членами семьи ребята, мягко говоря, не были связаны узами глубокой любви. Впрочем, Урмаго симпатизировал старику Тухте, а Ули просто обожала свою бабушку Фуа, что, кстати, неоднократно становилось причиной бурных скандалов.
Все это было прекрасно, но после нескольких часов, проведенных в комнатах второго этажа, у меня так и не появилось ни единой зацепки. Я по-прежнему не знал, куда подевался Урмаго, и, что еще хуже, у меня не было никаких стоящих идей на сей счет. Единственное, что я мог теперь сказать наверняка: если парень и попал в беду, вряд ли это произошло по вине Ули. Как бы ребята ни поругались напоследок — а это вполне могло случиться где-нибудь в другом помещении, которое я еще не успел обследовать, — но не такие у них были отношения, чтобы из-за одной-единственной ссоры сживать друг друга со света.
