— Благодарю за лестный отзыв, — галантный Шурф даже отвесил ей неглубокий поклон. — Но воля вашего покойного отца должна быть исполнена, так что это обсуждению не подлежит.
— Но… — она умолкла, махнула рукой, как бы признавая, что дальнейшая дискуссия бесполезна, взволнованно поднялась со своего стула, пересекла комнату, остановилась у окна и тихо спросила, не оборачиваясь к нам: — Что теперь с нами будет? Ты выставишь нас на улицу?
— Поначалу у меня не было таких планов, — сказал Лонли-Локли. — Даже в голову не приходило, что придется кого-то куда-то гнать… Но после всего, что случилось в этом доме с момента нашего приезда, я склонен переменить мнение. Тебе не кажется, что нас слишком уж часто пытались убить? Хвала Магистрам, палачи из вас никудышные, но ваши намерения были вполне очевидны… Впрочем, я еще ничего не решил. Скажу тебе одно: если бы сейчас объявился твой брат Урмаго, это решило бы все проблемы.
— Но он… — голос Ули дрогнул, и она замолчала.
— Кажется, ты совершенно уверена, что твой брат не найдется — по крайней мере, в ближайшее время, — заметил Шурф. — Хотел бы я знать, откуда такая уверенность?
Мне стало смертельно скучно. Детский сад какой-то — тоже мне выездная сессия Тайного Сыска столицы Соединенного Королевства! Даже мне было совершенно ясно, что если уж кто-то в семейке Кутыков, глаза бы мои на них не глядели, знает, куда подевался Урмаго, то именно Ули.
Мне даже не требовалось прислушиваться к подсказкам чуткого сердца: у барышни все на лице было написано, да такими крупными буквами — хоть в суд присяжных ее тащи, не утруждая себя поиском других доказательств. Наше время тратилось столь бездарно, что у меня сердце кровью обливалось!
Я решил прибегнуть к Безмолвной речи и душевно пообщаться со своим другом, гением, как выяснилось, психологического детектива, сэром Лонли-Локли.
«Шурф, она все знает, можешь мне поверить!»
Он даже бровью не повел.
«Ну да, разумеется, она знает. Странно, что ты не понял это раньше».
Я начал закипать.
«Шурф, один мой Смертный шар, и она все нам расскажет, ко всеобщему удовольствию. Какого черта?!..»
«Потерпи еще немного, Макс, — невозмутимо попросил этот начинающий святой, настоящий отличник дзэн-буддистской подготовки. — Мне интересно, как она будет выкручиваться».
«Да никак она не будет выкручиваться! — Если бы Безмолвная речь позволяла переходить на крик, я бы уже орал. — Намелет еще гору чуши, и ладно! Или вообще ничего больше не скажет. А ее родственнички тем временем сдуру перебьют друг друга, пытаясь соорудить для нас еще пару ловушек. Этот доморощенный «властелин зла» Маркуло переберет на поминках и угодит в собственный капкан, а бабушка выльет на себя очередной котел яду… Ты бы хоть старушку пожалел!»
«Мы это немного позже обсудим, ладно? — попросил он. И добавил: — Не суетись, Макс, дай мне спокойно поговорить с этой милой дамой. Не волнуйся, я не хуже тебя понимаю, что она говорит неправду. Очень любопытно наблюдать за столь неопытным лжецом, правда?»
После наших переговоров мне пришлось приступить к дыхательным упражнениям — единственный известный мне способ не выпрыгнуть в окно с душераздирающим воплем: «Да пошли вы все!»
Ули косилась на нас недобрым, тяжелым взглядом: наверняка заметила, что мы ведем Безмолвную беседу, и сердилась, что не может подслушать. Впрочем, кто их знает, этих лесных колдунов? Возможно, она все отлично услышала и хмурилась именно потому, что поняла: мы ее раскусили…
— Я не вызываю у вас обоих особого доверия, да? Но если бы я могла помочь вам найти Урмаго… Можете мне поверить, господа, я бы не стала дожидаться приглашения! — наконец сказала она, нервно перебирая тонкими пальцами бахрому на оконной занавеске. — И не только потому, что это единственный способ избавиться от твоих притязаний на наш дом, господин Лонли-Локли! Урмаго всегда был моим любимым братом и моим единственным другом, хочешь — верь, хочешь — нет… Но он не найдется, можешь не стараться. Только время потеряешь!
Глаза у нее уже были на мокром месте, но плотину пока не прорвало.
— Ты могла бы помочь всем: и себе, и своему брату, и остальным, если бы просто рассказала мне все, что знаешь, — Шурф держался как педагог с большим стажем работы в колонии для малолетних преступников, говорил с Ули твердо, но спокойно и терпеливо. — Я же сказал тебе: среди мертвых его нет. А это значит, что ничего непоправимого не случилось…
— Ничего непоправимого! — кривляясь, как невоспитанная девчонка, передразнила она. — Да что ты в этом понимаешь?!
Под конец она все-таки сорвалась на крик, закрыла лицо руками, выбежала из комнаты. Из коридора донеслись торопливые шаги и приглушенные всхлипывания. Все завершилось мощным хлопком какой-то дальней двери.
— Даже так! — Шурф восхищенно покачал головой.
Он был похож на заправского гурмана, которому только что довелось попробовать какой-нибудь раритетный коньяк сорокалетней выдержки.
— Ну и зачем тебе понадобилась вся эта комедия? — укоризненно спросил я. — Почему ты не даешь мне выпустить пару-тройку Смертных шаров и устроить нормальный человеческий допрос, если уж тебе так приспичило разыскать бесценную пропажу по имени Урмаго? Мы попусту теряем время и треплем нервы этим достойным людям. И к слову сказать, провоцируем их на дурацкие покушения, между прочим смертельно опасные для их собственного здоровья, как недавно выяснилось… Зачем все это? Я вот все стараюсь понять, кто из нас спятил: я или ты? И впервые в жизни мне кажется, что у тебя больше шансов победить при голосовании, ты уж не обижайся, дружище!
— Что ж, если тебе действительно необходимо знать причины моего поведения, я к твоим услугам, — Лонли-Локли отвесил мне шутовской поклон, вполне в духе сэра Мелифаро. — Я, видишь ли, не уверен, что мои мотивации непременно покажутся тебе приемлемыми, поэтому и не спешил открывать карты. Но если уж ты требуешь объяснений, постарайся внимательно меня выслушать и хорошенько обдумать все, что я скажу. Возразить всегда успеешь…
Его многообещающее вступление было прервано чудовищным грохотом. Пол под нашими ногами заходил ходуном. Дверь, ведущая в коридор, захлопнулась с таким пафосным грохотом, словно она была крышкой гроба. Зато окно, напротив, распахнулось, и в комнату влетела стая упитанных летучих мышей. Представители инфернальной фауны огласили помещение дружным воем, немного похожим на волчий, и принялись исполнять под потолком фигуры высшего пилотажа. «Бочки», надо сказать, удавались им особенно.
Я охнул, вскочил со стула, на всякий случай прикрыл лицо правой рукой и поспешно защелкал пальцами левой, выпуская Смертные шары. Впрочем, я быстро понял, что малосимпатичные зверьки были обыкновенным наваждением: мои залпы не причиняли им никакого вреда. Маленькие шаровые молнии беспрепятственно катились к противоположной стене, где им была предоставлена дивная возможность вспыхнуть мягким изумрудно-зеленым светом и угаснуть навсегда. Летучие мыши по-прежнему кружили под потолком, убедительно имитируя выступление сводного хора вервульфов. Но я по инерции метнул еще чуть ли не полдюжины шаров, прежде чем смог успокоиться и занять свое место.
