— За тебя, гость! Ты не только избавил нас от охотников, ты принес в этот дом радость.
Вечер, завершившийся улыбками — такой роскоши мы давненько не знавали. — Торжественно сказал Один, поднимая восхитительную чашу — подобной красоты я не встречал ни в одном из альбомов по античному искусству. Еще бы — это же была не какая-нибудь очередная археологическая находка, а личное имущество великой богини!
Афина протянула мне точно такую же чашу и ободряюще подмигнула: дескать, не бойся, не отравлено! Я попробовал было сделать глоток: этого требовала элементарная вежливость, но у меня ничего не вышло. Вообще-то, мне не раз снились сны, в которых я ел и пил — порой в таких невероятных количествах, что вспомнить страшно! Самое смешное, что иногда после таких сновидческих пирушек я просыпался в самом настоящем похмелье — это при том, что наяву не пил ничего крепче обыкновенного чая!
Но на сей раз у меня ничего не получилось — кажется в моем горле просто отсутствовали какие-то важные приспособления, с помощью которых производятся глотательные движения…
— Плохо все-таки быть наваждением! — Виновато сказал я. — Ни тебе выпить, ни тебе пожрать… Обидно! Вы уж не сердитесь, ребята: в этой истории я скорее пострадавший…
— Ты не можешь есть? Интересно! — Афина разглядывала меня с откровенным любопытством, словно у меня только что появилась еще одна пара глаз и начала проклевываться третья.
— Обычно могу. — Я уже чуть не плакал от досады!
— Надеюсь это не потому, что наше угощение тебе не по нраву? — Забеспокоился Один.
— Угощение-то мне как раз по нраву. — Вздохнул я. — Тем более, что на холяву уксус сладкий, и все такое… Просто я разучился есть — вот уж никогда не думал, что со мной может случиться нечто подобное! Надеюсь, что это временно, иначе что за жизнь у меня начнется? Никаких развлечений!
Афина рассмеялась, Один сочувственно покачал головой. Уж он-то не счел мои слова шуткой! Впрочем, я и вправду чувствовал себя пострадавшим: в кои-то веки получил возможность попробовать легендарные нектар и амброзию — и тут на тебе, такое расстройство!
Тем не менее, вечеринка вполне удалась — невзирая на то, что под конец я пал так низко, что принялся рассказывать своим новым приятелям анекдоты — почему-то мне в голову приходили только самые бородатые и все больше про Чапаева. Разумеется им не было смешно! Ребята сосредоточенно морщили лбы, пытаясь постичь таинственную логику анонимных сочинителей этих шедевров — увы, почти безуспешно. Тем не менее, я был вынужден признать: такой задушевной болтовни у меня давно ни с кем не получалось. Мне ужасно не хотелось просыпаться — возвращаться к дурацкой действительности, больше всего похожей на замысловатую продолжительную галлюцинацию душевно больного генерала. Хуже всего, что после пробуждения мне предстояло хорошенько подумать о том, как мы с ними будем воевать. Думать об этом мне, разумеется, не хотелось, а уж предпринимать какие-то действия — тем более…
— О, да у вас тут весело, а меня почему-то не позвали. — Я обернулся и увидел, что на пороге стоит невысокая симпатичная барышня с совершено роскошной кудрявой шевелюрой.
— И трудиться не стоило: ты же любишь приходить без приглашения. И как это мои Хранители тебя пропустили? — Хмуро сказала Афина. Я сразу понял, что она не слишком рада гостье. «Не рада» — это еще мягко сказано!
— О, договориться с Хранителями было проще простого. — Злорадно сообщила гостья. — В сущности, они — всего лишь тени, а мне всегда было легко находить общий язык с существами, рожденными темнотой…
— Сидела бы ты лучше на амбе Геры и усердно возносила хвалу Зевсу за то, что он не захотел оставлять тебя без крова! Я, знаешь ли, еще не успела истосковаться по тебе, Геката! — Афина в сердцах швырнула на пол свой пустой кубок и отвернулась.
— Не стоит сердиться на нашу гостью, Паллада. — Мягко сказал ей Один. — Нельзя гнать на улицу того, кто стоит на твоем пороге: сколько раз я тебе говорил, что такие поступки отпугивают удачу.
— Это — всего лишь твои суеверия, Игг. При чем тут я? — Сердито буркнула она.
— Ты напрасно злишься на меня, Минерва. — Примирительно сказала гостья. Я заметил, что она оценивающе и с нескрываемым интересом разглядывает мою персону — словно напряженно раздумывает: брать ли меня на ответственную должность в своей фирме, или поискать кого-нибудь другого.
«Геката, Геката… — я мучительно напрягал свою дырявую память. — Богиня ночи, кажется… Опасная дамочка, если я ничего не перепутал! Странно, что я ее до сих пор не видел… Но по-моему, она должна быть трехликой, огромной и ужасающей — разве нет? Впрочем, какую только чушь порой не вычитаешь в книжках…» Мои сумбурные размышления были прерваны довольно бесцеремонным образом.
— А это кто такой? — Спросила Геката, бесцеремонно тыча в мою сторону указательным пальцем. — Он мне нравится!
— Приятно слышать. — Растерянно сказал я. И честно добавил:
— Хотя вообще-то мне по фигу…
— Ну и правильно. — Неожиданно согласилась она. — Ладно, кто ты такой — это не так уж интересно. Пойдем, прогуляемся.
— С какой это стати? — Удивился я.
— Просто так. Луна сегодня чудо как хороша — уж я-то знаю толк в оттенках лунного света!
— Что ты замышляешь, Геката? — Встревоженно спросила Афина. — Не вздумай причинять вред моему гостю. Пока он здесь, он под моей защитой!
Я был приятно удивлен: так мило с ее стороны — знать кто я такой, и все равно заботиться о моей безопасности!
— Поверь мне, Минерва: легче погасить десяток звезд на небе, чем причинить хоть какой-то вред твоему драгоценному гостю. — Усмехнулась Геката. — Впрочем, ты и сама это знаешь…
— На твоем месте я бы не пренебрегал приглашением такой девы, гость! — Неожиданно вмешался Один. Мне показалось, что он чертовски рад такому развитию событий. Ну да, я уже сделал свое дело: немного поднял им с Афиной настроение, а теперь мне следовало выметаться, оставить их вдвоем, чтобы он еще раз попробовал найти путь к каменному сердцу сероглазой богини… Мне показалось, что у Одина нет никаких шансов, и он прекрасно знает, что их нет, но все-таки попытается — да на его месте я бы и сам попытался!
— В любом случае мне пора исчезать. — Я пожал плечами. — Этот сон о том, как я сижу у вас в гостях, был одним из лучших снов в моей жизни, но любой сон должен заканчиваться пробуждением — если он не хочет оказаться смертью…
— Хорошо сказано. — Важно одобрил Один.
Афина выразительно посмотрела на меня — мое сердце сжалось от этого ее взгляда.
«Все хорошо, что хорошо кончается, и смотри, не вздумай еще раз сюда заявиться!» — Говорили ее глаза. Впрочем, было в них еще что-то — кажется, гремучая смесь нежности и сожаления… или мне это примерещилось?
— Вот и хорошо. Я провожу тебя до порога. — Невозмутимо заявила Геката.
— Для того, чтобы исчезнуть, мне необходимо остаться в одиночестве. — Возразил я.
