– Да, это правда, – невозмутимо согласился Таонкрахт. И задумчиво добавил: – Полагаю, для них это – единственный способ убедиться в существовании души, в котором они по скудоумию и невежеству своему сомневаются. А если душу кто-то покупает, значит она все-таки есть…
Я озадаченно покачал головой: вот уж не думал, что он такой мудрый! Но сейчас меня интересовали другие вещи.
– Я все хотел спросить тебя: а почему у вас такие странные имена? – спросил я. – Ты – Конм Таонкрахт, а твоего двухголового друга зовут… Черт, как же его зовут?!
– Гальт и Бэтэнбальд Ромрахт, – подсказал он.
– Ага… В том мире, о котором ты мне вчера рассказывал, людей так не называют!
– Разумеется, не называют, – согласился он. – Как-то иначе, а вот как – не помню. Все остальное помню – все, что со мной было, а как нас звали – нет… Я забыл свое имя, пока блуждал во тьме. Все мы забыли… Урги дали нам новые имена, когда мы поселились на этой земле. Во всяком случае, Сох, которые заявились, чтобы назвать наши новые имена, утверждали, что это подарок от самих Ургов. Не знаю, может врали… Да какая разница, как называться!
Я кивнул, допил воду, попробовал подняться и снова рухнул на кровать.
– Наверное демоны не могут подолгу жить в человеческих телах, – испуганно предположил Таонкрахт. – Что-то ты совсем плохо выглядишь, Маггот!
– Вот именно! – драматическим шепотом подтвердил я. – А где он, этот твой склеп? Далеко отсюда?
– Нет, что ты. Неподалеку от замка. Но там никто не ходит: они боятся, – утешил меня он. – Считается, что там живут призраки – я сам им об этом сказал, а они всему верят.
Плохо, что этот чертов склеп близко, – равнодушно подумал я, – не очень-то и сбежишь! Хотя… Почему бы и нет? Даже если там стоит какая-то дурацкая стража… Плевать, я на них немного порычу, а еще лучше – скажу, что я еще один призрак, они сразу поверят и упадут в обморок от страха – проще простого! И вообще, сначала надо попробовать…
Мне все больше нравилась моя идея насчет попробовать, но на ноги я поднялся только к вечеру. Все-таки пойло, которое я умудрился влить в себя накануне, оказалось слишком уж термоядерным, да и количество измерялось совершенно фантастическими цифрами. Таонкрахт не отходил от меня ни на шаг. Его назойливое присутствие достало меня до такой степени, что я с трудом удерживался от желания запустить ему в голову чем-нибудь тяжелым – все-таки мой инстинкт самосохранения это нечто! Мой приятель порядком нервничал: с одной стороны, не решался меня торопить, с другой – вбил себе в голову, что я должен немедленно отправиться в склеп. Его очень впечатлило предположение, что демоны не живут подолгу в человеческих телах. Все-таки этот дядя связывал со мной очень большие надежды! Впрочем, ему еще пришлось подождать, пока я приму ванну. Когда я понял, что готов отправляться – хоть в склеп, хоть на край света, последнее из солнышек уже скрылось за горизонтом, расчертив стремительно темнеющее небо яркими белоснежными полосами.
– Пошли, – бодро сказал я.
Воздух был головокружительно сладким и кристально чистым, в небе светили целых две луны – в этом мире явно наблюдался переизбыток всех возможных светил! – а когда мы вышли за ворота, где-то вдалеке истошно заорало существо, которое вполне могло оказаться птицей, и я решил, что это добрый знак – просто потому, что мне позарез был нужен хоть какой-то добрый знак…
– Как скоро ты сможешь вернуться? – с надеждой спросил Таонкрахт, останавливаясь у небольшого приземистого сооружения, которое, судя по всему, и было его хваленым фамильным склепом. – Утром?
– Не знаю, – безмятежно отозвался я. – Как получится… Да, только не вздумай сам за мной приходить: я даже не знаю, что может случиться, если кто-то мне помешает!
Он скушал мою наглую ложь и не поперхнулся. С другой стороны – а что ему еще оставалось?..
Глава 3
Урги
Примерно полчаса я вовсю наслаждался жизнью: сегодня я не раз с ужасом думал, что теперь до конца дней своих обречен видеть перед собой бордовое лицо своего приятеля Таонкрахта и его блеклые глазищи, выпученные, как у глубоководной рыбы, вытащенной на берег. Жизнь без Таонкрахта казалась мне почти прекрасной, по крайней мере – поначалу. Потом я все испортил: зачем-то в очередной раз попробовал совершить хоть какое-нибудь завалящее чудо – какие только глупости не приходят в похмельную голову!
Разумеется, у меня опять ничего не получилось. Вообще-то, я с самого начала предполагал, что ничего не получится, но убедившись в этом на практике, я утратил жалкие остатки самообладания и принялся старательно обдумывать свое прискорбное положение – лучше бы и не начинал! Ничего путного я так и не придумал, зато с ужасом осознал, что потерял абсолютно все – кроме, разве что, жизни. Впрочем, даже в этом я не был уверен до конца: такое место, как замок Альтаон, вполне могло оказаться обыкновенной посмертной галлюцинацией – я бы не удивился, один двухголовый Гальт-Бэтэнбальд чего стоил… Еще несколько часов я потратил, чтобы окончательно убедиться, что настоящая тоска доставляет ощутимую физическую боль – не самое приятное открытие! Почему-то боль концентрировалась в области желудка и ритмично пульсировала в такт моим отчаянным мыслям. В конце концов я привык и к этой боли, и к своему отчаянию – я вообще очень быстро ко всему привыкаю. Ленивые мысли о том, что мне следует покинуть склеп, уйти куда глаза глядят, и попробовать как-то жить дальше, больше не вызывали у меня никакого энтузиазма. Мне не хотелось жить дальше, вот в чем беда… Впрочем, умирать тоже не слишком хотелось – мысли о смерти доставляли мне мучительное неудобство, такое же противное, как давешнее похмелье. А пребывание в темноте было почти похоже на смерть – именно то, что мне требовалось! Так что я подтянул колени к подбородку и затих. Сначала ушли путаные мысли, потом куда-то подевались мои растрепанные чувства, но что-то от меня все-таки осталось. Оно равнодушно пялилось в темноту и отсчитывало песчинки секунд, неспешно осыпающиеся на земляной пол склепа.
Сие сомнительное удовольствие было прервано появлением нового действующего лица, которое тут же наградило меня увесистым комплиментом – именно то, что мне требовалось!
– Макс – хороший мальчик. – Отчетливо сказала взъерошенная птица.
– Без тебя знаю! – Огрызнулся я. Только потом мне в голову пришло, что надо бы удивиться. Я внимательно посмотрел на это чудо природы. Больше всего на свете птица была похожа на большую ворону, недавно предпринявшую жалкую попытку замаскироваться под попугая.
– Ну, и откуда ты взялась? – Равнодушно поинтересовался я. – Великий Рандан Таонкрахт давеча рубаху на себе рвал, мамой клялся, что меня никто не потревожит в его семейном склепе, даже неприкаянные тени его безвременно почивших родственничков – поскольку у него отродясь не было этих самых родственничков! – и это была лучшая новость за последние несколько дней… Видишь ли, птица, время от времени мы, демоны, испытываем необходимость побыть в одиночестве.
– Ты – не демон, ты – хороший мальчик! – Упрямо возразила птица.
