– Ладно… Вообще-то бунаба воспитывают своих чару в строгости, – заметил он, осторожно поглаживая загривки своих питомцев.
– Правильно делают, наверное, – согласился я. – Только я так не умею. Строгость – не мой стиль. к сожалению. Если уж любишь – какие могут быть строгости! А если не любишь – и возиться не стоит…
– А ты любишь этих щенков? – удивился он. – Чего же тогда мне подарил?
– Любить – не значит навсегда оставлять при себе, – улыбнулся я. – И потом, я их люблю только пока вижу. А когда не вижу – забываю. Речь не только об этих маленьких чару, конечно…
– Здорово! – почему-то восхитился Хэхэльф. – Так и надо.
– Мои близкие всегда хором твердили, что это – мой самый большой недостаток, – усмехнулся я. – Они называли меня бездушным, поскольку я мог наговорить им кучу замечательных вещей, аргументированно объяснить, что жить без них не могу, а потом уйти и пропасть на несколько месяцев, лет, или вообще навсегда – просто потому, что меня закружила какая-нибудь другая жизнь… Наверное они не так уж ошибались. Недавно я был готов целыми днями выть от смертной тоски по тем, кто остался дома, а теперь сижу здесь рядом с тобой и сожалею только об одном: что времени, отпущенного мне, не хватит на то, чтобы исколесить весь этот удивительный мир под парусом твоего Чинки… Но я заранее знаю, что стоит мне оказаться дома, среди своих друзей, которых я уже почти забыл, я вскоре выкину из головы все нераскрытые тайны Хоманы, и свежесть здешних ветров, и нежность зеленых волн, и белые стены моего дома на окраине Сбо, в котором мне так и не довелось пожить, и даже тебя и твой замечательный парусник, дружище!
– Тем лучше, – пожал плечами Хэхэльф. – Мне твой подход нравится: я и сам такой! Что бы не случилось с тобой, но как только ты исчезнешь отсюда, ты займешь свое место в копилке моих историй, которые так приятно рассказывать приятелям за кружкой хорошего пива. Можно тосковать по ушедшим друзьям, но кто станет печалиться по герою истории? А мои ушедшие друзья становятся героями историй, как только за ними закрывается дверь…
– Мне так и показалось, с самого начала, – улыбнулся я. – Ты же путешественник, Хэхэльф из Инильбы! А настоящие путешественники получаются только из бездушных типов, вроде нас с тобой… Кстати о путешествиях: ты обещал рассказать мне о своих делах в Земле Нао. Не передумал?
– Можно и рассказать, – зевнул он, усаживаясь поудобнее и вытягивая ноги. Один из щенков чару задремал, пригревшись на груди у нового хозяина, а второй вцепился в его сапог и теперь с азартом терзал несчастную обувь.
– Это девчонка, – заметил я. – Такая сердитая! А мальчик с тобой уже подружился.
– Я же говорил тебе, что бунабские женщины страшны в гневе! – усмехнулся Хэхэльф.
Мы немного помолчали: Хэхэльф думал, с чего начать свою историю, а я великодушно давал ему собраться с мыслями.
– Ты наверное уже заметил, что мои друзья бунаба на дух не переваривают все население Земли Нао поголовно, – наконец начал он.
– Их можно понять, – ядовито поддакнул я.
– Ну вот… Основная причина их неприязни состоит в том, что бунаба отлично знают: сама по себе эта земля – очень хорошее место. А вот обитатели там самые что ни на есть паскудные. Не могу сказать, что все бунаба жаждут переселиться на Мурбангон, хотя есть и такие: по бунабским законам на новой земле каждый простой человек может стать акуса-па-хумхой, а это значит, что его правнук будет именоваться ндана-акусой, даже если у него в хозяйстве имеется всего один наспех построенный дом из речных камней и старая агибуба… Впрочем, я не очень-то верю, что среди бунаба найдется много желающих покинуть обжитые места и поселиться на Мурбангоне, даже если им представится такая возможность! Но извести тамошних жителей, особенно альганцев – это старинная мечта всех хойских бунаба. Собственно говоря, это старинная мечта Варабайбы, что, в сущности, одно и то же… Сам-то он бог и заниматься такими вещами не имеет права: законы этого мира допускают только войну людей с людьми…
Понятно, – растерянно кивнул я, хотя ни черта мне не было понятно! – А от тебя-то что требуется? В одиночку перемочить все население Земли Нао? Ты, конечно, парень хоть куда, но ведь руки устанут гуки-драбаки махать!
– А палицей махать мне как раз и не прийдется, – задумчиво ответил Хэхэльф. – То есть, может быть, прийдется, но не чаще, чем обычно… Еще много лет назад ндана-акуса Анабан придумал очень хороший план. Подозреваю, что уже тогда он смотрел на меня как на потенциального исполнителя его замысла: в Земле Нао не доверяют бунабам, а вот к халндойнцам относятся почти как к своим: у многих из нас предки родом из тех мест. Полагаю, именно поэтому мне и не пришлось заплатить жизнью за подвиги моего батюшки а вовсе не из-за теплых чувств старого ндана-акусы, как мне нравится думать…
– Так что за план-то? – с любопытством спросил я.
– Для того, чтобы убить человека, не обязательно отрубать ему голову, или пронзать сердце мечом, – глубокомысленно заявил Хэхэльф. – Достаточно лишить его чего-нибудь жизненно необходимого – например, воды, или пищи – и немного подождать. Он окочурится совершенно самостоятельно, так что махать мечом тебе не придется… Понятное дело, что отнять еду, или, тем более, воду у всех обитателей Земли Нао невозможно. Но есть и другие варианты… Ты вот побывал в Земле Нао, – Хэхэльф лукаво уставился на меня. – Ну вот и скажи мне: как тебе показалось: без чего они там не могут обходиться?
– Без выпивки! – фыркнул я. – Так что просто перекройте им поставки сибельтуунгских вин: местные настолько ужасны, что через несколько лет они действительно вымрут.
– Обойдешься! – хмыкнул Хэхэльф. – У них желудки луженые. Подумай еще, Ронхул!
– Не знаю, – вздохнул я. – Разве что, без дерьмоедов: эти идиоты…
– В точку! – взревел Хэхэльф. – В самую точку попал, Ронхул! Смотри-ка, какой ты догадливый!
– Вообще-то я пошутил, – растерянно признался я. – Что, ты действительно собираешься извести их дерьмоедов? Но их же много! И, насколько я понимаю, в Земле Нао имеются такие специальные полезные ребята, Мэсэны, которые все время ловят новых…
– Все верно, – кивнул Хэхэльф. Но для того, чтобы извести дерьмоедов, не обязательно убивать каждого из них своими руками.
– А как же тогда? – удивился я.
– Дерьмоеды едят что? Дерьмо! – торжественно провозгласил Хэхэльф.
– Правда? – ехидно переспросил я. – Кто бы мог подумать!
– Не перебивай, умник, – досадливо поморщился он. – Откуда берется дерьмо ты, надеюсь, тоже знаешь…
– Знаю, – драматическим шепотом сообщил я. – Мне Варабайба сказал по секрету!
– Очень хорошо, – ухмыльнулся он. – То есть, если я скажу, что пища, которую едят люди, влияет на качество дерьма, ты не будешь терять сознание от изумления?
– Буду, – я уже хохотал, как сумасшедший. – но ненадолго. На две минуты, не больше, честное слово!
