– Только не трудись просить такое же. Обойдешься, – буркнул Вурундшундба. Потом примирительно добавил: – Поверь мне: ты гораздо лучше отдохнешь на траве, завернувшись в одеяло Ургов, которое является не просто волшебной вещицей, а твоим единственным охранником… А если я добуду для тебя такую же кровать, это будет моя ворожба. Не уверен, что тебе будут сниться сладкие сны на таком ложе. Понятно?
– Понятно, – вздохнул я, сворачиваясь калачиком на траве.
Этот мизантроп оказался совершенно прав: мне снились дивные сны, а на рассвете я проснулся таким бодрым и отдохнувшим, что танцевать хотелось.
Мы отправились в путь, и я сам удивлялся, что оказался способен выдерживать бешеный темп ходьбы, сразу же заданный моим проводником. Поначалу я был вынужден сосредоточиться на дыхании, но через некоторое время привык к ускоренному ритму передвижения и тут же обнаружил, что по-прежнему способен искренне интересоваться всякой ерундой.
– Слушай, до меня только дошло, – обратился я к своему неразговорчивому спутнику. – Я ведь совсем не видел у вас ни женщин, ни детей… Они живут отдельно от вас? Или просто не выходили из домов?
– Какой ты все-таки тупой, – вздохнул он. Тон был настолько бесстрастным, что я при всем желании не смог расценить это как обиду. – Тебе уже столько раз пытались объяснить, что мы – Мараха. Что же, ты думаешь, что мы живем, как обыкновенные люди, просто иногда колдуем на досуге?
Я смущенно пожал плечами: честно говоря, примерно так я и думал…
– Ты спрашивал о женщинах, предполагая, что я – мужчина, верно? – насмешливо продолжил он. – Ну так вот, постарайся понять: я – не мужчина. И не женщина. Я – человек Мараха. Этого достаточно.
[41]
– Ты – не мужчина? – удивился я. – Но ты похож именно на мужчину. И все твои приятели тоже.
– Просто потому, что мы высокого роста и обладаем физической силой. Это ничего не значит. Просто большое и сильное тело удобнее для жизни, которую мы ведем, чем маленькое и слабое. Если изменятся условия, изменятся и наши тела…
– Но вы же как-то продолжаете свой род? – нерешительно спросил я.
– С чего ты взял? – удивился он. – Мы же не хурмангара…
– Но ведь человек не может жить вечно, – растерянно объяснил я. – Очень долго, наверное, может… Но рано или поздно люди умирают. И когда-нибудь не останется ни одного Мараха Вурундшундба. Это же неправильно!
– Ты говоришь, как отец большого семейства! – неожиданно рассмеялся он. – А ведь у тебя самого нет никаких детей, и ты не дергаешься по этому поводу… Ладно уж, я тебя понял. Видишь ли, существует некий незыблемый закон природы, согласно которому нас, Мараха Вурундшундба, всегда должно быть ровно восемьсот шестьдесят четыре человека, не больше и не меньше! Если случается так, что кто-то из нас перестает быть живым, на его место тут же приходит другой… Только не спрашивай, откуда он берется, этот другой! Ты не владеешь Масанхой, а в языке кунхё нет нужных слов, чтобы я мог хоть что-то тебе объяснить.
– Ясно, – растерянно сказал я.
– Ничего тебе не ясно, – усмехнулся мой спутник. – Ладно уж, больше не приставай ко мне со своей болтовней. Нам с тобой сейчас надо идти быстро и не уставать, а разговоры отвлекают внимание от дороги. Вечером обо всем спросишь, если захочешь…
Увы, он был прав: пока мы обсуждали волнительную проблему продолжения рода, я сбился с ритма и тут же запыхтел как паровоз. Мне понадобилось около получаса, чтобы снова втянуться. Поэтому я больше не пытался завести светскую беседу.
– А ты молодец, – похвалил меня Вурундшундба, когда мы наконец расположились на отдых на очередной полянке. – Вчера я еще давал тебе поблажку, а сегодня шел, не заботясь о тебе. Мне было любопытно, когда ты отстанешь или попросишь меня притормозить. А ты ничего: попыхтел и приспособился.
– Я думал, что, если отстану, ты меня бросишь на фиг в этом лесу, – вздохнул я. – Пришлось приспособиться.
– Ну, положим, ты слегка перегнул палку, – улыбнулся он. – Но по большому счету, ты очень хорошо уяснил свое положение… Что ж, славно: если будем продолжать в том же духе, послезавтра вечером окажемся на месте. Страмослябские мореходы легки на подъем, так что отчалите на рассвете.
