– Моника! – раздался за дверью ванной нетерпеливый голос Микеле. – Если хочешь ехать со мной в контору, поторопись. Через пять минут я ухожу.
– Уже иду, дядя. – Моника поправила ворот блузки и тряхнула волосами.
Когда она вошла в гостиную, дядя оглядел ее с головы до пят и недовольно проворчал:
– Ну как с ума посходили! Все как один в джинсах. Будто одежды другой нет. А ведь мать ни за что не разрешит тебе расхаживать в штанах! Что будешь делать, когда вернешься в Италию?
Моника прикусила губу. Ей хотелось сказать, что в Италию она не вернется. Во всяком случае, навсегда. Нет, делать подобные заявления пока еще рано. Она чмокнула дядю в щеку.
– Вы такой милый! Даже не журите меня за то, как я здесь одеваюсь. Спасибо вам. Мне у вас так хорошо!
Микеле покраснел от смущения.
– А мне хорошо с тобой, девочка моя. Я рад, что ты приехала. И буду по тебе скучать.
Она улыбнулась и накинула на плечо сумочку.
– А может, и не будете.
Он подозрительно прищурился.
– Моника, а что это у тебя с лицом? Ну-ка, признавайся! Ты что, никак накрасилась?
– Дядюшка! Не будьте таким старомодным! – Она взяла его под руку, но он, похоже, запамятовал, что спешит на работу.
Пристально заглянув ей в лицо, он сурово сдвинул брови.
– Вижу, детка, сегодня у тебя хорошее настроение.
– А у меня всегда хорошее настроение, – приподнятым тоном ответила она.
– Неправда. Так не бывает. – Он с тревогой заглянул ей в глаза. – Рик славный малый.
– Да. – Почему дядя Микеле ни с того ни с сего заговорил о Ричарде? Ведь он не может знать о том, что случилось ночью.
Моника огляделась и, заметив в углу у двери дядин зонт, поспешно подошла и взяла его.
– Я слышала по радио, что сегодня будет дождь.
Однако от Микеле не ускользнула ее нервозность.
– А он хорошо с тобой обращается?
– Кто?
Микеле хохотнул.
Она опустила глаза и буркнула:
– Хорошо.
– Спору нет, Рик приятный молодой человек, а ты молодая и очень привлекательная юная особа. – Он передернул плечами. – Ясное дело... Скажи, детка, а тебе ни разу не приходило в голову, почему я позволил Рику быть твоим провожатым? – Он помолчал. – Ведь он тебе не родственник.
Моника молча вскинула на него удивленные глаза.
И Микеле продолжил уже мягче:
– Дело в том, что Ричард... – он отвел глаза, – ну как бы это выразиться... Ричард тебе не опасен.
– Как это? Не понимаю...
Он вздохнул и болезненно поморщился.
– Понимаешь, Моника, Рик предпочитает парней. К девушкам он равнодушен.
Она рассмеялась.
– Да вы что! Этого не может быть.
– Может. – В глазах Микеле сквозило сочувствие. – Не веришь мне, спроси у Артуро.
Моника покачала головой. Это какой-то бред! Уж она-то точно знает. Хотя... А ведь сначала Рик упорно ее избегал! – промелькнула гаденькая мысль. Она его постоянно провоцировала, а он все упирался. До вчерашней ночи.
Однако она отмела неприятную мысль. Дядя ошибается. У нее до сих пор все внутри сладко ноет после бурной ночи. Ну конечно же дядя Микеле ошибается. Она проглотила ком в горле А вдруг она не все знает?
С самого утра Рик отвечал на звонки и разбирался с бумагами. Разделил все накладные и счета по степени срочности на три стопки. Первая – в основном погрузочные документы – могла подождать до завтра. Со второй предстояло разобраться сегодня. Ну а счета-фактуры надо было подписать и передать в бухгалтерию еще вчера.
Какого черта?! Что с ним происходит? Каким образом он умудрился проморгать срочные документы? Видно, на самом деле устал. Или вчера весь день думал о Монике. Стоит ему о ней подумать, жди беды. А теперь у него еще больше оснований беспокоиться о Монике. Ведь она решила, что любит его.
От этой мысли у Рика мороз пошел по коже.
Потому что он сам, похоже, тоже влюбился.
Хотя в ее случае никакая это не любовь. Проклятье! Он с самого начала знал, что рискует: ведь он у нее первый мужчина. Так и вышло: Моника запуталась в своих чувствах. Нет, надо как можно скорее положить этому конец. Легко сказать. А как? Теперь он только и думает о том, как бы снова затащить Монику в постель. И не вылезать оттуда целыми днями.
Рик покосился на телефон. Может, позвонить? Нет, еще рано. Пусть еще немного поспит. А вот он больше так и не сомкнул глаз. Или все-таки позвонить?
Пока он мучился сомнениями, в холле раздался басок Микеле. Ричард поднял голову: в приемную входил босс, а следом за ним Моника.
Стоило Ричарду увидеть ее – и голова пошла кругом, ну прямо как у подростка на первом в жизни свидании!
На ней были узкие джинсики и довольно строгая блузка с пуговичками до горла. Она улыбнулась. Нет, только у Моники такая обольстительная улыбка!
Она перекинулась парой слов с секретаршей, а потом направилась к нему в кабинет. Микеле прошествовал дальше, к себе.
Рик не стал изображать занятость. Словно завороженный он смотрел, как Моника идет к нему. И с каждым ее шагом сердце его стучало все тревожнее. Моника вошла и закрыла за собой дверь. Ричард вскочил со стула и выпалил:
– Не надо.
– Что «не надо»?
– Открой дверь.
Она чуть выдвинула вперед нижнюю губу.
– Хочешь, чтобы я целовала тебя у всех на виду?
– Не хочу. – Он обошел ее и открыл дверь.
Случайно бросил взгляд на Кэсси, стол которой находился прямо у него за дверью. Та отвела глаза и с трудом сдержала ухмылку. Какого черта?! Что происходит? Неужели все в конторе знают про их отношения? Но откуда?
Рик потряс головой. Нет, этого не может быть! Просто у него развился комплекс вины, только и всего.
– Никаких поцелуев в офисе, – пробормотал он, проходя мимо Моники, и сел на свое место. Хорошо, что их разделяет массивный дубовый стол. Так куда безопаснее.
– Это ты мне? – осведомилась с невинным видом Моника и широко распахнула глаза.
– Нам обоим.
Она уселась на край стола и рассмеялась – чуть хрипловатым, гортанным смехом, – и Ричард почувствовал, как его решимость тает.
– Я по тебе скучала.
Их глаза встретились.
– Я тоже. – Он перевел глаза на дверь. Со своего места он не мог видеть Кэсси. – Ты уже обедала?
Она удивленно взмахнула ресницами.
– Еще только одиннадцать.
