Рик хотел, чтобы поцелуй был нежным, но он слишком долго сдерживал себя. Его язык ворвался к ней в рот и завладел им с такой жадностью, что он испугался сам. Он сбавил темп и через миг, сделав над собой усилие, оторвался от ее губ и опустил руки.
Моника смотрела на него круглыми как у совы глазищами. Похоже, на этот раз он ее точно напугал.
– Поцелуйте меня еще, – не сразу пробормотала она.
Рик сомневался. Остатки разума возобладали.
– Не надо, – выдохнул он.
– Нет, надо. – Она прижалась к нему, полотенце раздвинулось, обнажив грудь, и он почувствовал прикосновение ее голого тела. – Я прошу вас, поцелуйте меня еще раз.
На миг Рик прикрыл глаза и дал волю чувствам. Он ощущал, как от прикосновения к его груди набухли ее соски, и хотел одного: взять их в рот и ласкать.
– Рик, ну пожалуйста...
Он вышел из транса и открыл глаза. Какого черта он себе позволяет?! Ведь это Моника, племянница босса. Он отстранился от нее, и его взгляд остановился на ее груди. Неимоверным усилием воли он отвел глаза и сказал:
– Моника, так нельзя.
– Почему нельзя?
В ее голосе было столько обиды и смятения, что Рику показалось, будто его ударили по лицу. И поделом.
– Я так не могу. Не имею права.
– Но ведь я вам нравлюсь?
Он заглянул ей в глаза и спросил напрямую:
– У вас были отношения с мужчиной?
Она моргнула и, чуть покраснев, буркнула:
– Конечно, были.
– Это был риторический вопрос. – Он вздохнул.
Она нахмурилась, силясь понять, что он имеет в виду.
– Моника, я думаю, у вас не было отношений с мужчиной.
Она начала было возражать, но он прервал ее:
– Я имею в виду, в полном смысле этого слова.
– Как это?
– Я думаю, вы меня поняли.
Она молчала. Но ее лицо говорило больше любых слов. Вспыхнув, она опустила глаза и прикрыла грудь полотенцем.
– Моника? – Он поднял ее лицо за подбородок. – Вы очень красивая и очень соблазнительная. Прошу вас, не осложняйте мне жизнь.
В ее глазах затеплилась надежда.
– Но мы можем только целоваться.
– В том-то и дело, что на этом все не закончится.
– Закончится, – сказала она, беря его ладонь и сжимая ее.
– Вы мне слишком доверяете.
На ее лице снова промелькнуло удивление, словно, она его не совсем понимает.
– Я знаю, Ричард, вы меня не обидите.
– Сознательно не обижу. – Надо поскорее уйти отсюда. Она-то ему доверяет, а вот он себе не очень. Особенно когда она смотрит на него своими бездонными глазами. – Наденьте майку и пойдемте прокатимся на чертовом колесе.
Моника снова взяла его за руку.
– Ричард, я вас обманула.
– В чем? – У него возникло дурное предчувствие.
– Я хочу не только целоваться. – Она сложила губы так, что устоять перед таким соблазном не представлялось возможным.
– Давайте сменим тему. – Рик сглотнул.
– А еще... – Она запнулась и скороговоркой выпалила: – Вы правы. У меня никогда не было мужчины. – И, вспыхнув до корней волос, отвела глаза.
Рик смотрел на нее до тех пор, пока она не подняла на него глаза, и с улыбкой произнес:
– Вам нечего стыдиться.
Зато ему, черт побери, есть чего! Сердце набрало обороты, адреналин погнал кровь по жилам, а от сознания, что она девственница и хочет, чтобы он стал ее первым мужчиной, его самомнение непомерно раздулось. И не только оно одно.
– Знаю, – сказала она, не отпуская его ладони. – И не прошу вас обо всем. Я прошу вас только об одном.
Завороженный бархатной глубиной ее глаз, Рик не сразу заметил, что Моника подняла его руку и прижала к своей груди, и очнулся лишь тогда, когда увидел свою ладонь, зажатую между ее маленькой ладонью и соблазнительным полушарием.
Моника чуть слышно застонала, и Рик перевел взгляд на ее лицо. Она прикрыла глаза, а ее влажные губы дрогнули в блаженной улыбке и чуть приоткрылись. Рик осторожно обхватил грудь ладонью и, не в силах больше сдерживаться, нащупал сосок и сжал большим и указательным пальцами.
Она судорожно вздохнула и шепнула:
– Как приятно! – А потом пробормотала что-то на итальянском и, распахнув повлажневшие глаза, попросила: – Еще! Хочу еще.
Рик сдвинул ладонь к другой груди. Всего на один миг. Только чтобы удовлетворить ее любопытство. Господи, как же он хочет ее поцеловать! И прижать к себе, чтобы она ощутила его возбуждение. Но этого допускать нельзя.
Рик осторожно обхватил ее грудь пальцами, наслаждаясь тем, как она заполняет его ладонь, нашел затвердевший сосок и с трудом поборол желание поцеловать ее в губы. Все, надо остановиться. Пока не поздно. Он наклонил голову и еле заметно прикоснулся к ее губам.
– Будешь бросаться песком, я все маме скажу! – раздался как гром среди ясного неба детский голосок, и Рик с Моникой испуганно отпрянули друг от друга.
Моника, розовая от смущения, прикрылась полотенцем, судорожно сжимая его на груди.
– Кажется, ушли, – шепнул Рик. – Наденьте. – Он протянул ей майку. – Я вас загорожу.
Моника поспешно схватила майку и повернулась к нему спиной, но Рик успел заметить обиду в ее глазах. Ничего не поделаешь: это общественное место. На что она рассчитывала?
Он вытащил у нее из рук полотенце и подождал, пока она натянет майку. Интересно, может, занимаясь самобичеванием, он не заметил, как она надела лифчик?
Моника обернулась и взяла у него из рук полотенце.
Черт! Сомнений быть не может, она без лифчика.
– Пойдемте поищем кабинку, – буркнул он, с неохотой отводя глаза в сторону.
– Зачем?
– Чтобы вы как следует оделись. – Черт! Ведь дал себе слово больше не смотреть туда. Интересно, можно ли умереть от столь длительного возбуждения?
Моника опустила глаза себе на грудь. Тонкий трикотаж четко обрисовывал возбужденные соски. Она вздохнула и накинула на шею полотенце.
– А у вас что, вообще нет верхней части купальника?
Моника молча покачала головой.
– Ну тогда пойдем кататься на чертовом колесе.
– И на «русских горках»? – с готовностью отозвалась она, и лицо у нее просветлело.
– И на «русских горках», – скрепя сердце согласился он.
– Рик? – Моника взяла его под руку. – А когда мы будем на самом верху колеса, нас никто не увидит. И там мы поцелуемся.
