Открыв папки с документами, Стефани стала заниматься распределением пациентов между докторами Райзером и Филлипс. Она решила взять на работу в отделение нового врача-пульмонолога и продолжать наблюдать за работой Джейсона.
Решение, принятое юристами госпиталя, изначально казалось ей верным, но теперь она считала его неуместным. Стефани думала, что Джейсон воспримет решение суда равнодушно, но на самом деле он очень обиделся.
Загудел интерком.
– Доктор Монтклер? – произнесла Марси. – Вас вызывают в палату Мэгги Мэлоун, как можно скорее.
Она услышала крики ребенка сразу, как только завернула за угол. Не постучав в дверь, Стефани протиснулась в палату мимо медсестры, ординатора, прикомандированного к госпиталю для специализации, и доктора Райзера.
Джейсон стоял в центре палаты, как главнокомандующий, и отдавал приказы.
– Нам нужно сбить у нее температуру. Сейчас же! Разденьте ее и заверните в термоодеяло, – сказал он за несколько минут до того, как монитор издал предупреждающий сигнал.
Джейсон говорил с такой властностью и непримиримостью, что медсестра и ординатор столкнулись друг с другом в спешной попытке принести термоодеяло.
Джейсон указал на медсестру:
– Неужели вы не понимаете, что такое «сейчас же»?
Медсестра выглядела ошеломленной и испуганной.
Джейсон взял Мэгги с коленей матери, стянул с девочки фланелевую ночную рубашку, носки и вязаную шапочку, взял одеяло, которое протянула ему Стефани, и завернул в него Мэгги.
Мэгги закричала, явно не в восторге от того, как с ней обращаются.
– Что вы делаете? – Доктор Райзер попытался отобрать у Джейсона девочку.
Джейсон стоял как скала.
– Снижаю температуру ее тела, – низким голосом произнес он, перекрикивая девочку.
Индикатор на мониторе показал, что температура тела девочки подскочила до сорока с половиной градусов по Цельсию.
Доктор Райзер указал на валяющуюся на полу одежду девочки:
– Но ведь ты ее нагреваешь!
Термоодеяло делало свое дело. Температура тела девочки уже упала на полградуса.
– Ее мать сказала, что не может вспомнить, когда в последний раз ее дочь потела. – Джейсон посмотрел на Анну, которая в отчаянии заламывала руки.
Стефани поморщилась. Заявление Дрейка прозвучало как пренебрежительное обвинение в адрес матери больного ребенка. А ведь Анна проводила у постели дочери день и ночь в течение недели и, судя по всему, отлично присматривала за Мэгги.
Конечно, информация о том, что ребенок не потеет, могла иметь решающее значение, но неужели Джейсон не в состоянии быть немного тактичнее? Стефани решила поговорить с ним позже.
Она коснулась вытянутой руки доктора Райзера и тихо сказала:
– Не вмешивайтесь, доктор Райзер. Это пациентка доктора Дрейка.
Доктор Райзер резко кивнул, скрестил на груди руки, отошел в сторону и свирепо уставился на Джейсона.
Как только монитор зарегистрировал очередное понижение температуры тела девочки на полградуса, Джейсон развернул одеяло и протянул Мэгги куклу. Девочка тут же засунула руку куклы себе в рот и замолчала.
Оглядев медицинских работников в палате, он остановил свой взгляд на ординаторе:
– Идите и купите ей фруктовое мороженое на палочке, я ей его обещал. Быстрее! Встретимся в ординаторской.
Он протянул Мэгги матери и, не оглядываясь, вышел из палаты – он был уверен, что Стефани и доктор Райзер последуют за ним.
Райзер ушел, а Стефани осталась в палате, желая разрядить напряженную атмосферу. Ее отделению не нужен еще один судебный иск.
– Я хочу извиниться за доктора Дрейка. Он иногда бывает грубым, но это один из лучших докторов, – сказала она Анне.
– Доктор Монтклер, если бы в этом госпитале меньше времени уделяли манерам доктора Дрейка и признали его напористость и решительность, нам всем было бы лучше.
Стефани опешила, услышав, как эта хрупкая женщина защищает Джейсона. О нем никто и никогда так не отзывался.
Анна положила дочь в постель, повернулась к Стефани и подбоченилась:
– Доктор Дрейк единственный профессиональный доктор из встреченных нами, который не погладил нас по голове, не говорил банальностей и не отсылал к другому врачу только потому, что не мог понять болезнь Мэгги. Почему доктора Дрейка не ценят в его госпитале так же высоко, как ценим мы?
– Шеффилдский госпиталь очень ценит доктора Дрейка.
– Я бы так не сказала. Я слышала, как одна из медсестер говорила, что он должен согласовывать с вами каждое свое действие. И теперь еще доктор Райзер ставит под сомнение его методы работы в присутствии молодого ординатора. Если у вас проблемы с персоналом, доктор Монтклер, то доктор Дрейк здесь ни при чем. Я бы не удивилась, если бы он ушел из вашего госпиталя. – Она замолчала, явно пытаясь совладать с эмоциями.
– Доктор Дрейк никуда не уйдет! – Сердце Стефани екнуло.
Но разве она сама не хотела его ухода? Все ее существо стремилось к тому, чтобы Джейсон ушел из ее жизни, и тогда она могла бы растить своего ребенка одна.
Но какой станет ее жизнь и жизнь малыша без Джейсона Дрейка?
Она будет пустой и бессмысленной…
А Стефани лучше верить, что с его уходом из ее жизни исчезнут проблемы и появится стабильность. «Ведь жила же я как-то до встречи с Джейсоном Дрейком!»
После расставания с ним ее жизнь должна стать более насыщенной – благодаря ребенку.
Стефани отмахнулась от этих мыслей. Сегодня ей нельзя полагаться на чувства. Следует взять себя в руки. Личная жизнь начинает ей мешать исполнять обязанности заведующего отделением.
– А зачем ему оставаться? – Анна бросила на нее жесткий взгляд. – На месте доктора Дрейка я ушла бы туда, где в меня верят и уважают. И еще мне кажется, вы постоянно пытаетесь его оттолкнуть. Это из-за ребенка?
– Ребенка? – Стефани инстинктивно прижала руку к животу.
Но ведь она действительно отталкивает от себя Джейсона! Отталкивает с той ночи под звездным небом, когда поняла, что влюбилась…
– Я читала об умершем ребенке звездной пары. Судя по всему, доктор Дрейк не виновен.
«Ах, так вот о каком ребенке идет речь!» Стефани сунула руку в карман халата:
– Доктор Дрейк приложил все свое умение и душевные силы, пытаясь спасти малыша. Я не буду вдаваться в конфиденциальные подробности, но могу сказать: судьба неумолима.
Анна кивнула в знак согласия:
– Любой человек заметит одержимость в глазах доктора Дрейка, когда он пытается вылечить ребенка. Он скорее умрет, чем откажется от медицины! Как вы могли наказывать такого страстного и заботливого доктора?
