– Черт возьми, это уж слишком! – Но вдруг опустил голову и закрыл ей рот поцелуем.
Гнев испарился, все недоразумения забылись. Он провел рукой по ее плечу, коснулся шеи, погрузил пальцы в ее волосы. Поцелуй все длился и длился, и Кэл с волнением расслышал тихий стон, сорвавшийся с губ девушки. Ведь он же поцеловал ее только для того, чтобы остановить дальнейшие расспросы. Но теперь, когда их губы соприкасались, а огонь внутри пылал все сильнее, ему захотелось большего. Пока она не будет принадлежать ему, он не сможет совладать с нестерпимым желанием.
Кэл со стоном притянул ее к себе и упал на колени, увлекая Далси за собой на влажный песок. Никогда он еще не испытывал такой всепоглощающей страсти – она затуманивала его сознание, лишала рассудка. Поцелуй закончился так же внезапно, как и начался. Кэл, задыхаясь, поднял голову. Боже всемогущий, что за напасть? Весь его здравый смысл бесследно улетучивался при одном прикосновении к этой проклятой женщине.
Глубоко вздохнув, он с трудом поднялся на ноги, а за ним и Далси. Она боялась лишний раз пошевелиться, чтобы дрожь не выдала ее волнения.
Он наклонился, поднял упавший пистолет и отдал ей.
– В следующий раз потрудитесь узнать, в кого собираетесь стрелять, мисс Трентон.
В ее глазах зажглись искорки.
– Возможно, в следующий раз я сперва выстрелю, мистер Джермейн, так что мне и спрашивать ни о чем не придется.
Она повернулась и пошла прочь.
Кэл смотрел, как в темноте, подобно белому мотыльку, трепещет ее ночная рубашка. Гнев его сходил на нет, и сжатый кулак постепенно разжимался. Далси снова отвлекла его внимание от зловещих загадок своей скрытной души и заставила его заглянуть в свою собственную.
Глава шестнадцатая
– Меня очень беспокоит, где Барклай, – прошептала тетя Бесси. Только-только рассвело, но она уже спустилась в столовую и застала там Кэла, погруженного в угрюмое раздумье. Было видно, что он провел ночь так же беспокойно, как и она.
– Ничего, он вернется. – Кэл поднес к губам дымящуюся чашку кофе. Теперь, когда под одной крышей с ним жила мисс Далси Трентон, он отказался от всяких попыток выспаться. Может, стоит воспользоваться излюбленным средством брата и уплыть в Чарлстон? Однако виски и покер вряд ли ему помогут.
– Но прошло уже пять дней. Он никогда еще не уезжал так надолго. И потом, ты же видел, какое у него было лицо перед отъездом, – устало возразила тетя. – Он был такой грустный, уязвленный. Я боюсь за него.
Тут в дверях появилась знакомая фигура.
– Однако как вы сегодня рано! – сказала тетя Бесси.
Далси вздрогнула – она не ожидала увидеть кого-либо в такой ранний час.
Тетя Бесси заметила, что под глазами девушки залегли тени.
– Дорогая, вы плохо спали?
– Нет… Да. – Она подняла взгляд и увидела в глазах Кэла насмешку. – Не очень хорошо.
– Я вам сочувствую, но рада, что завтракаю не одна, – сказала тетя Бесси, намазывая маслом печенье. – Меня ужасно расстраивает мысль о том, что Барклай находится в таком нехорошем месте.
Нехорошее место… Интересно, подумала Далси, что имеет в виду тетя Бесси: публичный дом Нелли Симпсон или развалины, в которые превратился Чарлстон? Теперь, после войны, трудно определить, что опаснее.
Она ободряюще коснулась руки тети Бесси.
– Не надо расстраиваться.
– Жизнь – забавная штука, – сказал Кэл, пронзая ее своим мрачным взглядом. – Чем больше мы знаем, тем сильнее стремимся узнать. Пример тому – ваши странствия, мисс Трентон, прибившие вас к нашему берегу. Тетушка согласна со мной в том, что есть много чрезвычайно интересных подробностей, которыми вы до сих пор не хотите с нами поделиться.
Далси уловила в его голосе сарказм и пришла в ярость.
– Могу сказать то же самое о вашей довоенной жизни, мистер Джермейн. С большим удовольствием послушала бы ваш рассказ о тех временах.
Тут открылась дверь, и все посмотрели в ту сторону. Вошла Фиона – бледная и уставшая.
– Доброе утро. Рада видеть, что бессонница не у меня одной. Наверно, это из-за жары, – солгала Фиона. На самом деле она тоже боялась за Барка. – Роберт, вчера я видела у болота чернику. Хочешь, соберу перед работой?
Слуга явно обрадовался.
– Мисс Бесси обожает пирожки с черникой. Сегодня же испеку их на ужин. Я дам вам ведерко после завтрака.
Тетя Бесси почувствовала, как остатки тревоги рассеиваются. Потягивая чай, она улыбнулась сидящим за столом, с удовольствием думая о черничных пирожках. Что может омрачить такой прекрасный день?
Фиона шла, размахивая пустым ведерком. На этом острове многое напоминало ей любимую Ирландию – зеленые поля и внезапные порывы пахнущего морем ветра. Но такого яркого солнца она еще не видела. Несмотря на длинные рукава и шляпку, затеняющую лицо, ее нежную кожу обжигали солнечные лучи. Она посмотрела на свои загорелые руки. Мама пришла бы в ужас, если бы их увидела. У девушки заныла душа при одной мысли о рано покинувшей ее матери. После этого события жизнь в роскошной усадьбе перестала быть счастливой для четырнадцатилетней Фионы. Некому было ее утешить, защитить от…
Она отогнала воспоминания и начала обходить болото. Здесь было прохладней благодаря тени деревьев и темной стоячей воде, скопившейся вокруг упавших бревен. Это место было идеальным для размножения комаров и пиявок, но Фиона, не обращая на них внимания, поставила ведерко на пенек и стала собирать ягоды. Искушение попробовать их было непреодолимо – она часто останавливалась, чтобы закинуть в рот горсть ягод, и вскоре ее руки и губы окрасились в темно-синий цвет.
Наполнив ведерко доверху, Фиона взяла в рот еще одну горсть и собралась идти домой.
– Ну и ну, мисс О'Нил!
Услышав голос Барка, она резко повернулась. Первым ее чувством было облегчение оттого, что он, наконец, вернулся. Но вскоре облегчение сменилось отчаянием: подбородок Барка зарос щетиной, рукава мятой белой рубашки закатаны до локтей, а пиджак небрежно перекинут через плечо.
– Значит, ягоды собираете. – И он ускорил шаг, чтобы нагнать ее.
– Верно. А вы, я вижу, под хмельком. Не переношу пьяных. – Она не остановилась и даже не замедлила шага. Когда Барк догнал ее, девушка наморщила нос и прибавила ходу. От него разило сигарным дымом и перегаром.
– Вы по мне скучали? – спросил он.
– Ни капельки, – вскинув голову, ответила она.
– Очень жаль, мисс О'Нил. Потому что я все время думал о вас.
Фиона фыркнула, продолжая идти.
– Вы это говорите из-за виски. Когда протрезвеете, пожалеете о своих речах.
