Я слегка воспрянула духом.
– Странно, что ты мне до сих пор не говорила о девочке, но давай сейчас исправим твою оплошность. Сколько ей лет? Где живет? Могли ли Анастасия или ее дочь затаить злобу на Всеволода?
– Лена умерла, – мрачно ответила Тоня. – Это печальная история.
– Вот с этого момента поподробнее! – потребовала я.
Глава 26
Железный Любовник не собирался заводить семью и не планировал иметь детей. Композитору не хотелось взваливать на свои плечи ответственность, ему нравились легкие, необременительные отношения, безо всяких обязательств. Однажды, выпив водки, что, надо сказать, случалось не часто, Сева неожиданно разоткровенничался с Тоней.
– Бабы – клуши, – заявил он. – У них в голове лишь одно: как мужику на шею поводок нацепить и к себе привязать.
Антонина видела, что дядя сильно подшофе, но не удержалась от возражения:
– Не все такие.
– Нет! – заорал Авдеев-младший. – Все поголовно одинаковые!
Беседа состоялась до того, как в жизни композитора появилась школьница Аня, поэтому Антонина сказала:
– Ну, тебе до сих пор попадаются исключительно неконфликтные особы, ни одна пассия не затащила в загс.
– Просто им это не удается, – заржал Сева. – Но попытки были. Настьку помнишь?
– Извини, нет.
– Певичка из Москвы, – заплетающимся языком произнес Сева. – Ты ее еще тетей-лошадью называла.
– Блондинка с большим бюстом, всегда ходила на высоких каблуках? – сообразила, о ком идет речь, племянница. – Ты ее к Анатолю в театр сватал, а дед отказался на девицу смотреть, сказал, что у нее необходимого образования нет.
– А я знал, что он так ответит, – снова захохотал Сева, – поэтому и пообещал Настьке пристроить ее на роль Джульетты. Понимаешь? Вроде как сам-то я хотел ей помочь, старался, отца просил, а тот отказал. Моей вины в этом нет, одно сплошное доказательство любви к визгливой соловьихе.
– У соловьев поют только мужские особи, – поправила Антонина.
Дядя неожиданно обозлился.
– Вот, точно! Бабье ничего делать не умеет, только хитрить и врать! Настька, прекрасный образчик этой породы, мне тест с двумя полосками под нос сунула и говорит: «У нас будет ребенок. Милый, ты рад?» Ага, конечно, я счастлив до обалдения!
Всеволод схватил бутылку и сделал глоток прямо из горлышка, а Тоня поразилась:
– Погоди, вы же встречались давно. Не помню, сколько лет назад – восемь? девять? И роман был коротким, длился, кажется, пару летних месяцев. Анатоль с театром уехал на гастроли по Украине, Офелия с Пенелопой отправились с ним, ты остался в Ковалеве, и Настя с тобой жила. А в конце августа уехала и больше не появлялась. Вы опять сошлись? Удивительное дело, ты же никогда не возвращался к прежним пассиям.
– Именно, огрызок следует выбросить в мусор, а не хранить под стеклянным колпаком на рояле! – взвился Сева. – Я провокаторше сразу ответил: «Не знаю, кто тебе ребенка сделал, но он точно не мой. Я не дурак, всегда думаю о возможных последствиях. Вали отсюда, тебе не удастся в мою семью обманом пролезть. И денег не дам, со мной такие разводки не работают». Все, выгнал падлу вон.
– А, ты сейчас вспоминаешь старую историю, – поняла наконец Тоня.
Дядя вновь схватился за бутылку.
– Ну да. Историю, которая похоронена и забыта, а теперь из-под земли вытащена. Настька в суд подавать собралась.
Антонина не поверила своим ушам.
– Что?
– А вот то! – заорал Сева. – Утром она приезжала в Ковалев. Да не ко мне пошла, а сразу к Анатолю порулила. Гадина!
Из вконец окосевшего композитора полились ругательства вперемешку с рассказом о произошедшем, но Тоня поняла суть.
…Анастасия таки родила девочку, назвала ее Леной. К Всеволоду дама больше не обращалась, о появлении на свет дочери бывшего любовника не информировала, денег у него не просила – не хотела иметь дело с тем, кто ее обидел. Сама справлялась с трудностями, а их оказалось много.
Елена была проблемным ребенком – с раннего возраста она начала воровать. Малышка не брала деньги или ценные вещи, тащила всякую ерунду, мелочовку. Могла, например, присвоить чью-то расческу или унести из школьной раздевалки чей-то потрепанный ботинок – один. Сначала Лену считали глупой шутницей, затем стало ясно, что та нездорова, страдает клептоманией. Вдобавок к желанию брать без спроса все, что плохо лежит, у девочки проявилась с годами агрессия. Если мать делала дочери замечание или пыталась отобрать добычу, Лена кидалась на нее с кулаками. Дальше – больше: она стала грубить учителям, однажды попыталась ударить классную руководительницу. Директриса вызвала Анастасию и категорично заявила:
– Забирайте дочку из нашей гимназии. Ее следует показать психиатру и лечить. Елена опасна для окружающих.
Некоторое время Анастасия пыталась купировать беду, протащила девочку по разным специалистам. Но в конце концов Елену признали ненормальной, а матери посоветовали определить ее в специнтернат.
– Вам с ней не справиться, – в один голос твердили доктора, – дальше будет только хуже. Придется бросить работу, постоянно сидеть с больной, ведь оставлять ее без присмотра нельзя.
Настя не хотела запирать ребенка в сумасшедшем доме, но мало-помалу ей стало понятно: дочке очень плохо. Тогда она приехала к Анатолю, рассказала режиссеру историю своих взаимоотношений с Севой и потребовала:
– Устройте Леночку в лечебницу в Громово, к доктору Никитину. Говорят, Валентин Борисович творит чудеса с больными, и в его клинике хорошие условия. Я пыталась сама поместить дочку в клинику, но там нет мест, и очередь желающих попасть туда бесконечная. Вы влиятельный в Ковалеве человек, можете все. В общем, так: или помещаете девочку куда я требую, или я пойду в шоу Балахова и на всю страну расскажу, что у вас есть психически больная внучка. Ославлю вашу семейку – ни отец, ни дед не желают заботиться о родном ребенке!
Анатоль редко теряется, но в тот момент он смог лишь воскликнуть:
– Но мы же не знали ничего о ней!
Настя засмеялась.
– Теперь вам известна правда. Представляете, что случится после моего участия в телепрограмме? Вы в курсе, какая кличка у вашего сына? Железный Любовник. В Ковалев после эфира помчатся женщины с детьми, которые будут утверждать, что родили от Всеволода, и я уверена, кое-кто из них не соврет. В ваших же интересах прямо сейчас устроить Лену к Никитину. Да, кстати, вот, полюбуйтесь…
– Что это? – спросил Анатоль.
– Анализ ДНК, подтверждающий отцовство Севы, – мило улыбнулась Анастасия. – Покидая сей негостеприимный дом беременной, я унесла зубную щетку Всеволода. Так, на всякий случай. Знала, что не стану добиваться от него алиментов, но решила подстраховаться и сделала экспертизу. Теперь это пригодилось. Хотя, если желаете, можете отправить сыночка в лабораторию. Балахову это понравится.
